Королевство Уграсс. Автономная область Великого Храма Творцов, центральный комплекс.

За четверо суток, прошедших с момента, когда обвалились перекрытия Главного Храма Творцов, Руби Халор, Солнцеликий Сын Порядка, осунулся, лицо, потемнело, а в кожу рук намертво въелась вездесущая пыль, которая была в подземелье везде.

Большая часть храмовой стражи — отборных бойцов, с магически улучшенными костями и мышцами, уцелела, как и костяк руководства Храма — три десятка магов огромной силы. Пока там, наверху изо всех сил сражались смертники из числа неофитов, храмовая стража и высшие жрецы спустились на шестой уровень подземелья, куда не доносились даже звуки боя, и скрылись за массивными стальными гермозатворами способными выдержать даже прямое попадание в храм стратегического заряда.

Путь был длинным. Раньше, лет пятьсот назад, ещё ходил маленький поезд из пяти вагонов, но время беспощадно ко всему, и церковникам пришлось пешком преодолевать путь в десятки километров, до выхода, за которым их ждал огромный пассажирский лайнер, способный принять на борт до тысячи человек.

Пока строительные команды и сапёрные подразделения армии Уласса работали на завалах, пытаясь пробиться к главной сокровищнице Храма, Дирижабль принял людей и груз, тихо поднялся над ущельем, и не зажигая огней ушёл на запад.

Архалл. Столица Герата Сартал.

Пока в странах, входивших в союз Объединённой Армии, отмечали торжества, посвящённые победе над демоническим войском, в Герате праздновали срыв очередной попытки захвата страны. Праздники той или иной степени шумности отмечали в каждом городе и деревне, а самые пышные гремели конечно же в столице.

По всему Сарталу, давали званые обеды, балы, концерты и прочие увеселения, где главными героями были солдаты и офицеры, воевавшие на фронте. Хотя, и тем, кто воевал в тылу, тоже досталось от щедрот короля, правда довольно скромно, на закрытом приёме, где наградили офицеров разведки, контрразведки и егерей.

А публике было в общем всё равно. Если видели военного с новеньким орденом, то могли и упоить до бесчувствия.

В этой вакханалии празднования, Алексей, вся грудь которого уже была в наградах, получил свою часть славы, и даже более. История о гибели его возлюбленных от рук храмовых палачей, взволновала не одну сотню девичьих и женских сердец, тем более что напечатана была в столичном светском журнале, и разошлась среди столичных сплетниц с огромным количеством душещипательных подробностей.

Дамы вдруг массово решили, что молодому полковнику срочно найти утешение на груди новой подруги, и начались скачки всех тех, кто желал эту грудь предоставить. Приглашения на званые вечера, надушенные письма, в изящных конвертах, портреты, иногда весьма смелые, и написанные лучшими столичными художниками, и просто записки, скапливались в приёмной городского дома Толго сотнями и тысячами, а прислуга приспособилась растапливать ими печку, раз уж хозяин всё равно приказал сжигать.

Ну и ко всему прочему Алексею пришлось тщательно выбирать места для отдыха. Он страшно не любил всеобщего внимания, и как мог избегал его, прячась в своём особняке, или занимаясь своей новой игрушкой — тяжёлым истребителем Шайрол, что в переводе означало — шпага. Причём не просто шпага, а тяжёлая, для пробивания доспехов.

Шайрол получил три автоматических пушки, и два мощнейших двигателя, которые могли разгонять машину до восьмисот километров в час, что было чуть не вдвое быстрее, чем ближайший соперник — истребитель уласского производства Сулим, который тоже не успел на эту войну.

Сам принцип реактивно-магического двигателя Толго, никогда не был секретом. Но в камере нагрева, где бушевала высокотемпературная плазма, большинство металлов просто испарялось, не проработав и пару часов, и только у гератцев такой двигатель работал вполне пристойные двести — триста часов, до замены электродов, что делалось одним техником за полчаса.

А инженеры Уласса так и не смогли ни создать подходящий жаропрочный сплав для камеры нагрева двигателя, ни сделать магическую защиту от высокой температуры, поэтому им приходилось пользоваться винтовыми аппаратами, как для самолётов, так и для дирижаблей.

Все воюющие страны сделали свои выводы, и кто явно, кто тайно начали готовить перевооружение армий, и только Герат, спокойно восстанавливал порушенное войной хозяйство, доводя до воплощения, разработки, начатые до войны, и продолжая создавать только штучные опытные модели, не вкладываясь ни в массовое перевооружение, ни вообще в военную сферу. Это удивляло тем более, что высший командный состав армии, и генштаб тоже проявляли редкое спокойствие, наводя уставной порядок в тыловых частях и соединениях, разболтавшихся за время войны.

Большой Бал Эполет, на который традиционно приглашали генералитет и старших офицеров, в этом сезоне собрал высших офицеров всех армий материка, поэтому и проводить его решились не в Офицерском Собрании, а в новом, только что построенном столичном Зале Торжеств, прямо напротив Городского Совета, где ажурная стальная крыша накрывала трёхэтажный пассаж общей площадью больше двадцати тысяч квадратных метров.

Здесь и собралась военная элита материка, а если учесть, что на оставшихся двух кусках суши, ничего серьёзного в военном плане не было, то и всей планеты.