class="p1">— Но для более сложных вещей, — продолжал мэтр, — требуется иная работа. Нужна целая рунная вязь, последовательность символов, описывающая процесс преобразования энергии. Нужна тщательная подготовка, концентрация, понимание каждого элемента формулы. Вот здесь, — он снова указал на песок, — я начертил для примера одну из таких фраз. Эта комбинация рун позволяет преобразовать текущую воду в лед. При должной сноровке и контроле можно создать из этого льда оружие — клинок, шип, что угодно. Или, если потребуется, соткать ледяной доспех на определенную часть тела, чтобы заблокировать удар врага. Весьма действенная техника на поле боя, скажу я тебе, хоть мы, маги, и предпочитаем держать дистанцию, если есть такая возможность.

Я вглядывался в переплетение линий и символов, пытаясь запомнить их последовательность, их форму. Мозг инженера пытался найти логику, систему в этой магической каллиграфии. Но не успел я углубиться в анализ, как Скворцов легким движением посоха поднял небольшой вихрь воздуха, который тут же сдул все начертанное на песке, оставив лишь ровную влажную поверхность.

— Э! — вырвалось у меня. — Я же не закончил запоминать!

Скворцов по-менторски улыбнулся одними уголками губ. В его глазах явно проскользнуло ехидство.

— А я-то думал, молодой барон, что твой хваленый мозг, усиленный руной, — ехидничал он, — работает, как заведенный механизм, и запоминает любую информацию со скоростью света. Разве не так?

— Запоминал, — признался я, чувствуя легкую растерянность от собственных изменившихся ощущений. — До тех пор, пока эта руна вела себя… иначе. Как предсказуемый механизм. Теперь я не ощущаю той бешеной скорости обработки данных, но… — я задумался, пытаясь подобрать слова, — но ощущаю нечто большее. Не знаю, как точно описать. Словно раньше я видел лишь чертеж, а теперь могу прикоснуться к самой детали.

— Так и должно быть, Александр, — кивнул Скворцов уже без тени насмешки. — Ты перестал быть просто наблюдателем. Подмастерьем. Теперь ты полноценно используешь инструмент, — он хмыкнул. — Все ро́вно также, как в кузне. Та формула на песке… я начертил ее лишь как пример сложности. Тебе пока рано запоминать такие комбинации. Пытаться их воспроизвести сейчас — все равно что пробовать собрать сложнейший часовой механизм, едва научившись держать отвертку. Опасно и бессмысленно. Поэтому, для начала, давай я научу тебя самому главному. Тому, без чего все руны и формулы — лишь мертвые знаки. Я научу тебя чувствовать энергию вокруг тебя.

С этими словами он шагнул к самой воде и повернулся ко мне, его силуэт четко вырисовывался на фоне восходящего солнца.

— Подойди ближе, барон, — Скворцов жестом подозвал меня к реке, а сам, не колеблясь, шагнул в течение, зайдя в воду почти по колено. Брызги разлетелись сверкающими каплями, рябь пошла по золотистой поверхности. Мантия мага тут же поменяла цвет на более темный, напитавшись влагой.

Я же, помедлив лишь мгновение, шагнул с песчаного берега в воду. Ледяной холод тут же обжег лодыжки, пробирая до самых костей. Вода была колючей, сводящей мышцы почти мгновенным спазмом. Я невольно сжал зубы.

Давно я не испытывал такого резкого перепада температур. Даже криосон не ощущался так. Там было забвение, пустота, а здесь — живой, агрессивный холод. Я сделал еще шаг, погружаясь по щиколотку, затем по икру. Холод сковал ноги, дыхание перехватило.

— Заходи, смелее, — голос Скворцова прозвучал спокойно, но в нем слышался скрытый вызов. — Холод — это тоже энергия. Ощути ее. Прими. Не борись, а позволь ей течь сквозь тебя.

Я сделал над собой усилие, расслабляя сведенные мышцы, стараясь дышать ровно, как учила Маргарита перед ментальным путешествием. Холод никуда не делся, но перестал быть враждебным, стал просто… ощущением. Неприятным, да, но терпимым. Я подошел и встал рядом со Скворцовым, чувствуя, течение реки и мелкие камушки, что перекатывались под ногами.

— Хорошо, — кивнул маг, удовлетворенный тем, что я справился с первым, пусть и незначительным, испытанием. — Теперь слушай внимательно. Магия повсюду. Она течет так же, как эта река. Она в воде, в воздухе, в земле под нашими ногами, в свете восходящего солнца. Она — часть всего сущего. Твоя задача — научиться ее чувствовать. Не видеть, не слышать, а именно чувствовать. Как ты чувствуешь сейчас холод воды или силу течения. Так же, как ты чувствуешь резонанс или, если угодно, вибрации от других магов.

Он поднял руку, и над его ладонью на мгновение вспыхнул синий символ — простая, но изящная руна, напоминающая волну или стилизованную каплю. ᛚ

— Постарайся представить перед собой эту руну, — сказал Скворцов. — Четко, ясно. Держи ее образ перед внутренним взором. Но это лишь первый шаг, инструмент для концентрации. Вместе с этим, — голос его стал тише, проникновеннее, — твоя основная задача — захотеть почувствовать. Почувствовать, как вместе с рекой, вместе с этим видимым потоком, движется невидимая энергия мира. Она может ощущаться по-разному: как тепло, как покалывание, как вибрация, как давление… У каждого свой порог восприятия. Найди это ощущение. Не пытайся его анализировать, просто найди и зацепись за него. Почувствуй этот невидимый поток.

Я закрыл глаза, пытаясь выполнить его указания. Образ руны — синей, светящейся волны — возник перед глазами довольно легко. Сложнее было с ощущением потока. Я чувствовал холод воды, давление течения на ноги, слышал плеск и шелест листвы на берегу… но ничего больше. Ни тепла, ни покалывания, ни вибрации. Лишь привычные физические ощущения. Не было ничего даже близко, что я ощущал в Диких Землях, когда столкнулся с ренегатами или с Цепешем.

Не было даже того ощущения, когда Скворцов впервые прикоснулся к моему лбу.

Сосредоточься. Не на воде, не на холоде. На чем-то ином. Что течет вместе с рекой? Что движет ей?

Я пытался абстрагироваться, представить энергию, как некий эфир, пронизывающий все… но разум инженера сопротивлялся, требуя четких определений, формул, измеряемых величин.

— Не думай, Александр, — словно прочитав мои мысли, сказал Скворцов. — Чувствуй. Отпусти контроль разума, позволь интуиции вести тебя. Вспомни то состояние, ту волю, которую ты испытывал в самые критические моменты своей жизни. На стене города, когда ускорял мой огненный шар. В битве с Цепешем, когда пламя охватило тебя. Это была чистая, необузданная воля, идущая из самой глубины твоего существа.

Он был прав. В те моменты я не думал, я действовал. Инстинктивно, подчиняясь не логике, а жгучему желанию выжить, победить, защитить.

— Но на этот раз, — продолжал мэтр, — ты