Помнишь ту девчонку, которая всегда поднимала руку на уроках?

Кеннеди медленно кивнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– Она все еще там, внутри. – Я показал на ее сердце. – И она невероятная. Если хочешь найти того, кто достоин тебя, попробуй поискать кого-то, кто заинтересуется ею.

Кеннеди молча стояла, уставившись на меня. На секунду мне показалось, будто она разозлилась, и я приготовился к вспышке гнева. Потом подумал, что она может разрыдаться – это было бы еще хуже. Однако ее реакция меня удивила. Кеннеди слегка улыбнулась. Не фальшиво – мол, посмотри, какая я милашка, – и не своей фирменной ослепительной улыбкой, и не какой-то другой тщательно выверенной версией для публики, а просто грустной, едва заметной улыбкой. И да, мое сердце от этого растаяло.

– Спасибо, – наконец выговорила Кеннеди. – Ты ведь мог бы порвать меня в клочья из-за того, как я с тобой обращалась. Или просто отшить. Или начать подлизываться, чтобы пофотографировать меня голой или еще что. А ты ничего подобного не сделал. Ты сказал мне правду – как есть – и попытался помочь. По-дружески. – Она посмотрела в сторону Асси. – Слушай, твоя девушка не будет возражать, если я поцелую тебя в щеку?

– Честно? Она тебя тут же прибьет. А потом, скорее всего, и меня тоже.

Кеннеди засмеялась:

– Не говори ей, но, пожалуй, она начинает мне нравится. Тогда считай, что тебя поцеловали виртуально. Ты хороший парень, Джей Дивер.

Она развернулась и ушла, а я направился обратно к нашему столику. Забыв про кетчуп.

Асси не сводила с меня глаз.

– И что это сейчас было?

– Сам не знаю. Кажется, она немного завидует.

– Она завидует? Мне? – переспросила Асси с видом, мол, ну да, конечно.

– Еще как завидует! И мне тоже. Но в основном нам.

– Скажем прямо, она могла бы заполучить любого парня, какого пожелает. – Асси сделала драматичную паузу, наполовину шутливо, наполовину угрожающе. – Кроме одного.

Я пропустил ее слова мимо ушей.

– Да, но она действительно хочет то, что есть у нас. И чего у нее никогда не было. – Я помолчал. – На самом деле мне ее немного жаль.

Асси громко фыркнула.

– Я не шучу. Помнишь тот ее портрет, для «Проекта 9:09»? – (Асси кивнула.) – В нем схвачена самая суть.

Я рассказал ей, как парень Кеннеди облапал ее прямо перед тем, как был сделан снимок.

– Так что да, мне и впрямь ее жаль. Я пожелал ей найти кого-то, кто будет относиться к ней так же, как я отношусь к тебе. – Я ухмыльнулся. – Хоть мне и не хочется это признавать, но я нахожу тебя привлекательной не только потому, что ты такая милая, забавная и умная.

– Не только? – приподняла бровь Асси.

– Не только, – помотал головой я. – Понимай как знаешь, но Кеннеди Брукс – даже в своем лучшем виде – не такая соблазнительная, как ты. Ей до тебя далеко.

Я наклонился к Асси и прошептал ей кое-что на ушко. Чистую правду… хотя такие вещи обычно не говорят вслух. А потом посмотрел ей в глаза и кивнул:

– Я серьезно.

Асси изо всех сил старалась не показать своих чувств, но я заметил на ее щеках румянец. Наконец она взяла с тарелки ломтик картошки фри и уставилась на него.

– Извини, – опомнился я. – Забыл принести кетчуп.

Она положила картошку в рот.

– Так тоже ничего.

Отец открыл конверт и прочитал:

– «Где в доме холодней всего, там ты найдешь его»… – Он схватился за голову. – О нет, только не это!

В детстве мы с Олли устраивали родителям на их дни рождения игру в поиск сокровищ – с весьма безвкусными рифмованными подсказками, – но с последнего раза прошло уже много времени. Два года назад отец не отмечал свой день рождения, потому что тот пришелся на неделю перед тем, как умерла мама, – папа тогда дневал и ночевал в больнице. В прошлом году, когда ему исполнилось сорок, он не захотел устраивать праздник, к тому же мы все воспринимали этот период как годовщину смерти мамы. Но к этому дню рождения Олли убедила меня возродить традицию.

Отец пошел на кухню и открыл морозилку. Там лежал другой конверт: «Со мной будь осторожен, ведь я без ножен». Папа заглянул в выдвижной ящик для ножей.

Мы с Олли заставили его побегать по всему дому, по очереди давая ему подсказки, пока он не нашел последнюю: «Прекрати глупую прокрастинацию, ищи двенадцатисантиметровую радиацию!»

В микроволновке[24] он обнаружил ключ, приклеенный скотчем к записке: «Не лезь на рожон, проверь телефон!»

А в телефоне его ждало сообщение: «[)4Рu// I3 41 – 441!»

– Это что? – Отец в полном недоумении уставился на странный текст.

Олли быстро отправила ему новую подсказку: «не тупи, посмотри в гараже!»

Мы пошли за отцом в гараж, где стояло нечто большое, закрытое простыней, к которой был прикреплен конверт. Из конверта отец достал открытку с дурашливой собачкой в шлеме – она ехала на мотоцикле, высунув язык. В открытке мы написали: «С днем рождения, самый лучший папа на всем белом свете! Целуем, Джей и Олли».

Отец прочитал и на мгновение затих.

– Спасибо, – сказал он, затем поднял открытку вверх. – Знаете, это то, о чем мечтает каждый родитель. Ну, об этом, а также о безумных поисках сокровищ с невероятно смешными подсказками. Даже боюсь смотреть, что там под простыней…

– Сними ее! – дружно выпалили мы с Олли.

Отец так и сделал. И застыл, уставившись на мотоцикл.

– Боже мой…

Все это время я переживал, что отец мог догадаться, но такого сюрприза он явно не ожидал (ну или его актерские способности куда лучше, чем мне казалось).

– Даже не знаю, что сказать… – растерялся отец.

Я показал на мотоцикл на плакате:

– Не совсем похож, но, полагаю, потенциал у него есть.

Отец кивнул, скорее в ответ на свои собственные мысли.

– О да! После полного восстановления такая конфетка будет… – У него глаза загорелись.

– Не знаю, то ли за полвека краска выцвела, то ли цвет на плакате не совсем тот, но в действительности он ведь не идеально желтый? – Я кивнул на бензобак.

– Гм… – Отец внимательно оглядел мотоцикл (свой мотоцикл!) и повернулся ко мне. – Для меня он идеально желтый.

Я размышлял над словами отца, когда тот вдруг решил заняться моим воспитанием.

– Уверен, тебе до смерти хочется на нем покататься, но, пожалуй, придется подождать года два. Кроме того, это не тот мотоцикл, на котором следует учиться ездить. – Он на секунду задумался, и ему в голову пришла одна из гениальных родительских идей. – Знаешь что? Одноцилиндровые мотоциклы те еще зверюги, их непросто сдвинуть с места. Особенно на холоде. Поэтому когда научишься его заводить, тогда и сможешь на нем кататься. – Отец явно решил, что мы привезли мотоцикл на грузовике. – Договорились?

Олли затрясла головой:

– Папа, ты…

– Договорились! – выпалил я, прежде чем она успела что-то сказать.

Выхватил из руки отца ключ, нажал на кнопку, открывающую дверь гаража, сел на мотоцикл и вставил ключ в замок зажигания слева, под передней частью сиденья.

«Подать топливо», – скомандовал я себе, глядя на мультяшную картинку в голове и повторяя то, чему меня научил бывший владелец байка. Пришлось потянуться вправо, под бензобак, и повернуть краник. «Поднять подножку». Я пнул по ней, отодвигая в сторону. «Найти нейтралку». Я выжал сцепление, пару раз наступил на рычаг, затем мягко поддел его вверх большим пальцем правой ноги до щелчка. «Обогатить смесь». Я нажимал на кнопку подкачки топлива на правой стороне карбюратора, пока не почувствовал запах бензина. «Подать топливо в двигатель». Нужно было несколько раз несильно надавить на стартер. «Зажигание». Я повернул ключ. «Найти верхнюю мертвую точку». Плавно нажал на стартер до упора. «Открыть клапан». И потянул за рычаг декомпрессора. «Повернуть стартер чуть дальше верхней мертвой точки»… Я немного довернул стартер за мертвую точку… «…и дергай!» Оставалось прыгнуть на педаль, не трогая пока ручку газа.

Дрын. Дрын. Дрын-дын-дын-дындындындын…

Я дал газу.

Фыррррррр…

Не знаю… Возможно, дело было в громовом реве ожившего мотоцикла, но сопротивляться я не мог. Выжал сцепление, переключил передачу, прибавил газу и вылетел из гаража на подъездную дорожку, затем на улицу – под вопли отца: «Эй, погоди!»

Я проехал до перекрестка и обратно, вернулся в гараж и выключил двигатель. Молчание, как говорится, было оглушительным.

– Ну вот, – тихо сказал я, – пожалуй, я почти готов.

Отец с минуту безмолвно смотрел на меня, а потом наконец выговорил:

– И где ж