– Моя тигрица, – рыкнул довольно Картер.

– А ты мой тигр, – в тон ему ответила я.

Он швырнул меня спиной на кровать, схватил за края моих брюк и стащил их за секунду. Я резко поднялась, положила руки на его ремень, щелкнула застежкой. Но справиться с ним так быстро не получилось. Картер помог – опустил к щиколоткам одновременно и брюки, и трусы.

Я охнула.

Нет, я уже знала все его большие габариты, чувствовала его в себе, но видела вот так впервые. И мне было не отвести взгляд.

Почему-то считается, что женское тело – это красиво и им можно долго любоваться, а мужским – нет. По крайней мере, на Мансоге именно так и повелось.

Но мне нравилось смотреть на него, и я не чувствовала себя из-за этого грязной. Наоборот – ощущала себя крайне довольной. Ведь именно я привела его в состояние такой боевой готовности.

Я протянула руку, но Картер не дал себя схватить – мягко толкнул меня в плечи так, чтобы я упала на спину. Раздвинул мои ноги, но я тут же их сжала.

– Ты меня стесняешься? – спросил он удивленно.

Я кивнула с небольшой заминкой.

– Почему? Ты прекрасна.

Он вновь раздвинул мои ноги, и я схватилась руками за покрывало, отвернула голову.

Ни один мужчина не говорил обо мне таким тоном. Ни одного я не могла подпустить так близко. В приюте девочкам вбивали в голову, что все, что связано с местом между ног, стыдно, что это нужно прятать.

– Лана, посмотри на меня, – нежно обратился ко мне Картер.

И я повернула к нему голову.

– Это лепестки. – Он провел пальцем по внешнему контуру, и я резко втянула в себя воздух. – А это цветок.

Он дотронулся пальцем до средоточия.

И я вздрогнула, колени дернулись, и я зажмурилась.

Было тяжело бороться с собой, но, когда мужчина так восхищен тобой, ты ярко ощущаешь свои дурацкие комплексы. Эти все социальные условности, которые делают вид, что дети появляются из пузыря. Тема женственности, которая произносится шепотом.

И тут Картер так открыто, так просто говорит об этой части меня… Восхищается. Ласкает. И ему правда нравится, что он видит.

Благодарность заполнила меня. Другие мужчины были рады моим комплексам – меньше возни, больше удовольствия ему. Картеру же было важно мое состояние.

Он очень точно и быстро нашел мое больное место и всего парой слов и взглядов избавил меня от стольких лет зажимов.

Как же у него все просто!

Или это у меня все сложно?

Он коснулся меня там языком, и я резко втянула в себя воздух, сжала руками одеяло под собой.

Близость с Картером в любых проявлениях – это чистейшее удовольствие. Не знаю, как ему удается за пару движений выветрить все мысли из моей головы, заполнить все тело одним желанием.

Когда мы вдвоем, время исчезает. За окном меняется освещение. Иногда нас одолевает жажда или голод, но мы это понимаем только по урчащим животам и пересохшим ртам.

Тогда мы встаем и вместе готовим. И снова не можем оторваться друг от друга.

Стол, стулья, подоконники, пол, на весу – мы пробуем везде и по-всякому. Мы пробуем все.

Мы оба сумасшедшие.

Коммуникатор Картера давно разрядился от звонков. У меня вообще его нет. Мы потеряны для мира. Не можем напиться друг другом, не можем оторваться.

Мы моем друг друга, кормим, а потом болтаем о важном и простом. Мы бесимся, бегаем друг за другом по квартире, а потом, после жаркой близости, лежим и обсуждаем судьбу космоинженерии.

Мы смотрим смешные ролики, а потом обсуждаем философию. Мы словно слились друг с другом.

И только тактичный звонок в дверь от помощников Картера возвращает нас в реальный мир.

– Мне нужно кое-что решить в офисе. Никуда не уходи, – улыбается он, возвращаясь в спальню после разговора.

– Хорошо, мой гендиректор. Мне нужно поехать с вами?

Картер снова смотрит на меня горячим взглядом. Я лежу на кровати поверх покрывала без единого клочка одежды.

– Я быстро. Очень быстро.

– Тогда поторопись. – Я потягиваюсь.

Картер, который только начал застегивать ремень брюк, сбрасывает их с себя.

– Еще чуть-чуть подождут, – с этими словами он напрыгивает на меня.

Я смеюсь. Он такой хищник, но мой. Тигр, который идет рядом со мной. И это настоящий кайф.

***

В здание «Космостроя» я вошла под руку с Картером Вином. За спиной сверкали вспышки сотен камер, ведь безответная любовь великого главы холдинга стала взаимной. Наверное, сейчас мы были самой известной парой галактики.

Нам даже предлагали многомиллионные рекламные контракты, чтобы мы просто надели парные вещи, аксессуары или зашли в бутик.

Но мы не соглашались.

У Картера было столько денег, что хватит на десять расточительных жизней богачей и на тысячу обычных.

Я могла спокойно не работать, но проектирование кораблей – моя любовь. Тем более я так горела идеей, которую начала еще в «Авенсе», и теперь Картер позволил мне возглавить проект «Фера», что с рантарианского переводилось как «Душа».

Когда я вошла в отдел разработки и увидела свою команду, то замерла, не зная, как они меня примут. Но они кинулись ко мне так, словно увидели родного человека, по которому очень скучали.

– Чертовка! Потрепала нам всем нервы! – Зара шутливо стукнула меня кулачком по плечу и стерла слезу с уголка глаз.

– Рада, что ты вернулась, – сказала Нея, потупив взгляд.

Я боялась, что на меня будут коситься из-за отношений с Картером, но все, казалось, искренне рады за меня.

– Поздравляю! Когда свадьба? Вы сразу подходили друг другу. Что так долго притирались-то? Давно пора! – говорили мне.

Но важнее всего мне было услышать другое. Когда я собрала в переговорной свою команду и познакомилась с новенькими, мне сказали, что всем не хватало меня, как капитана корабля. Что этот проект по праву мой.

И я именно так и чувствовала. Придуманный, протестированный, пропитанный часами работы, мыслей и усилий, «Фера» был для меня чем-то очень важным.

Не только первым проектом, в котором я была важным звеном. Я вкладывала в него кое-что еще.

Когда Картер услышал, что я хочу сделать панорамное окно, поначалу он напрягся. Мы оба словили негативные воспоминания, связанные с «Эрой-7000».

– Я хочу пригласить Сида на первый официальный полет. Можно?

– Для этого ему нужно сменить личность и лицо. Я не