— У нас будут маски и факелы, — продолжила Александра, сообразив, на чем остановилась, — еще музыка и танцы. Ты должен прийти, конечно.

— У меня нет маски, — сообщил Финн.

— Мы сами будем делать маски сегодня вечером. Приходи, прошу тебя. — Она взглянула на Финна снизу вверх. Ее улыбка дразнила и соблазняла. Кошачьи глаза загадочно мерцали. — Без тебя будет ужасно скучно. С кем тогда мне флиртовать?

Мысль об Александре, танцующей в маске на освещенной факелами площади за стенами замка, заставила сердце Финна забиться чаще.

— Конечно же, ты будешь флиртовать только со мной, — твердо заявил он.

— Значит, ты придешь?

— Выходит, что должен. Хотя, увидев, как я танцую, ты предпочтешь навсегда забыть мое имя.

— Я утащу тебя в сад задолго до начала танцев, — заверила Александра, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. — Извини, я уже опоздала. Абигайль может отправиться меня искать. Следи за временем. Ты должен быть внизу к восьми часам — умытый, выбритый и презентабельный.

Финн открыл рот, чтобы потребовать дополнительную информацию, к примеру, будут ли присутствовать братья Пенхоллоу, но Александры уже и след простыл.

— Не опаздывай! — крикнула она, уже выбежав из мастерской, и звук ее голоса показался ему пением райской птички.

Женщины! Ему пришлось немало потрудиться, чтобы вернуть контроль над своей взбунтовавшейся плотью. Это было совсем не просто, учитывая, что он дважды довел Александру до оргазма прошлой ночью, не позволив ей прикоснуться к своему эрегированному фаллосу из опасений, что его способность обуздывать собственные желания все же не безгранична. Он даже оставался одетым, во избежание нелепых случайностей. Дважды он наблюдал, как Александра бьется в сладких судорогах, чувствовал, как ее нежная плоть сжимается вокруг его пальцев. Он мог одним толчком войти в нее, излить в нее свое семя и, возможно, совершить таинство зарождения новой жизни, которая привязала бы ее к нему навсегда.

Но Финн не сделал этого. Пока ее тело медленно охлаждалось, а сердцебиение возвращалось к норме, он, закрыв глаза, думал о цепях переменного тока. Потом он обнимал Александру, прижимал к себе и наблюдал, как тяжелеют и опускаются ее веки, а сам в уме подсчитывал, сколько еще пройдет дней, прежде чем он сможет войти в ее восхитительное тело, не слишком опасаясь, что их близость будет иметь последствия. Он прикинул, когда сможет достать в Риме то, что избавит его от необходимости во избежание зачатия воздерживаться от близости с женщиной в середине ее месячного цикла и прерывать половой акт.

Ставки были слишком высоки, чтобы проявлять легкомыслие и беспечность. Он не станет устраивать ей ловушки, чтобы обманом заставить выйти за него замуж. Да и нельзя исключать вероятности того, что она не попадет в ловушку. Такую женщину, как Александра, следует завоевывать с величайшей осторожностью. Она должна прийти к нему сама, по собственной воле. И игра будет стоить свеч. Ведь если она будет принадлежать ему, сама отдаст ему свою руку, то никогда не нарушит клятву. Потому что под внешним очарованием и легкомыслием бьется сердце львицы.

Его львицы. Страстной, грациозной и очень соблазнительной.

Дьявол!

Финн принялся шарить взглядом по сторонам в поисках отвлекающего фактора и заметил письма на столе. Судя по всему, деловая корреспонденция. Отчеты обычно приходили пачками в середине месяца: подробные описания его состояния дел, ответы на запросы, счета, контракты, на которых необходима его подпись. Все это собирал его помощник и отсылал ему, снабжая комментариями. В последнее время письма стали приходить чаще. Дело в том, что давно подготавливаемый процесс покупки им манчестерского машиностроительного завода вступил в заключительную стадию.

Он довольно долго присматривался к этой компании. Сам Финн сосредоточил все свои усилия на создании электрического двигателя, но при этом считал, что идея паровой машины, принадлежавшая манчестерцам, тоже неплоха, если только решить вопросы, связанные с управлением паровым котлом. Более того, он чувствовал огромное желание владеть самим заводом. Несколько лет назад приток нового капитала позволил компании построить новейшую фабрику, намного обогнавшую всех остальных конкурентов по размерам, возможностям и эффективности. Ее местонахождение и транспортные связи тоже были на уровне.

Основные фонды компании продавались за небольшую часть их реальной стоимости. Невежественных Городских инвесторов, несомненно, отпугнуло отсутствие немедленной отдачи. Никто не желал думать о стоимости оборудования и великом будущем автомобильного транспорта. Помощник Финна собрал все необходимую информацию, тайно, разумеется, и можно было начинать скупку акций.

Финн опустился на стул и придвинул к себе стопку писем. Одно было от Дельмонико — вероятно, последние инструкции о проведении выставки. Толстый пакет от поверенного с пометкой «СРОЧНО». В нем, догадался Финн, были последние патентные предложения, на которых требовалась его подпись. И информация от банков, конечно. Финн распечатал конверт и убедился, что все еще владеет своим состоянием. Продажа акций компании «Бритиш консулз», которую он недавно поручил провести, прошла успешно, и полученных средств вполне хватит на покупку завода полностью, какую бы цену ни запросили держатели акций.

Последним было письмо от его помощника Малькольма Гордона.

«Мой дорогой мистер Берк, — писал он, — по вашей просьбе я выяснил, кому были проданы акции компании, и прилагаю список пятнадцати самых крупных держателей. Многие из них приобрели свои акции несколько лет назад по намного более высокой стоимости и могут иметь желание избавиться от них, получив за свои бумаги более или менее приемлемую цену. Эта цена, по моему убеждению, не может превышать 10 шиллингов за акцию, что и так выше текущего номинала на 200 процентов».

Остальное Финна не интересовало. Он отложил письмо и взял листок с перечнем держателей акций.

Лорд Альберт Линдси, 32 500 акций.

Мистер Уильям Хартли, 30 200 акций.

Сэр Филипп Макдоналд, 28 350 акций.

Леди Александра Морли, 22 800 акций…

Буквы слились, образовав продолговатую кляксу. Финн аккуратно положил бумагу на стол и тщательно разгладил ее.

Потом встал и принялся мерить шагами мастерскую — от стола до двери и обратно. Солнце припекало. Он снял халат, свернул его и положил на стол рядом с корреспонденцией.

Через несколько секунд передумал и отнес халат в шкаф.

Вернувшись, Финн убедился, что письмо продолжает лежать на том же месте, где он его оставил. Он сел, взъерошил пятерней волосы и перечитал письмо еще раз.

Ее имя, написанное аккуратным почерком его помощника-шотландца, выглядело странно. Нет, это была не она, а совершенно другая леди Морли, важная лондонская дама, хозяйка салона, столп высшего общества. Конечно, это была другая леди Морли. Незнакомка.