По команде оружейники подняли тяжелые копья и атаковали.

Эдвард – капрал, правофланговый в первой шеренге – был достаточно спокоен, чтобы окинуть взглядом свою шеренгу, прежде чем ударить орущего галлейца копьем под подбородок. Удар едва не отделил голову от тела, и Эдвард вырвал оружие из трупа и сделал шаг вперед, чтобы не мешать стоящему сзади.

Тридцать наемников полегли за считаные мгновения. Арбалетчики сдержали их первый натиск, а когда галлейцы замедлились, молодые, сильные и хорошо вооруженные рабочие и подмастерья из гильдии оружейников смели их, как серп срезает спелую пшеницу.

Ход битвы изменился, а ведь не прошло еще и минуты.

Как чаще всего и происходит в таких драках, все решила сила духа. Галлейцам нечего было защищать, кроме добычи и гордости. За спинами ополченцев были их дома. Отряд держался.

Наемники дрогнули. Они бегали по рынку, переворачивая прилавки и убивая каждого, до кого могли дотянуться клинком. Отряд – та его часть, которая осталась сплоченной, – преследовал их. Рынок превратился в ад. Мясники, которые разорвали ряды, но выстроились снова, обрушились на галлейцев, горя жаждой мести, и резня распространилась по городу в обе стороны.

Капитан де Бург пал. Он умирал, и отдавать приказы было некому.

Вся «битва на улице Чипинг» не продлилась и двух минут. Но за ней последовала многочасовая резня. Подмастерья и ополченцы убивали каждого галлейца, который попадался им на глаза, или любого, кто был похож на галлейца. Пошли слухи, что галлейцы схватили королеву, и это распалило всеобщую ненависть.

К рассвету Великого четверга погибло пять сотен харндонцев и столько же галлейцев, в основном слуг, конюхов, шлюх и прочих относительно невинных людей. Доки к северу от Чипинга горели, горели трущобы вокруг «Ангела». Говорили, что галлейцы подожгли город, чтобы прикрыть свое отступление. Ударный отряд, в котором осталось всего шесть капитанов, стоял на страже, а гильдийцы и бедняки тушили пожары.

Последний пожар погасили к полудню, и весь город: галлейцы и харндонцы – застыл в мрачном изнурении.

Де Вральи стоял у амбразуры дворца, глядя на дым у реки. Тот был такой густой, что в нем терялся Первый мост и заречье. Только мачты огромных вениканских когов, которые отошли на середину реки, вздымались над ним.

– Это проделки королевы, – заявил де Вральи королю.

Король кивнул.

– Ее приспешники подняли восстание, – де Вральи покачал головой, – я потерял хороших, верных людей в этом чертовом городе, – от злости он еле мог говорить, – я хочу уничтожить мятежников.

Де Рохан протянул ему охапку свитков:

– Ваша милость, это приказы на арест главарей. Они вымотаны своими злыми деяниями. Мы можем ударить прямо сейчас, собрав наших людей и королевскую гвардию.

Король ничего не понимал. Он решил прочесть приказы, и на первом же стояло имя Джеральда Рэндома.

– Сэр Джеральд – один из вернейших моих рыцарей, – сказал он.

Де Рохан отчаянно замотал головой:

– Вовсе нет, сир. Он предатель и изменник, который служит королеве. Король поморщился:

– Рохан, что вы такое говорите. Он маршал турнира. Офицер короля.

– Ночью он вышел на улицу в доспехах. Он повел городской сброд против моих людей, – сказал де Вральи.

– Это ошибка, – отрезал король и скрестил руки на груди, – я не подпишу приказ на арест сэра Джеральда Рэндома.

Де Рохан покосился на де Вральи.

Король выглянул за стену.

– Сколько у вас людей? – спросил он.

– Все люди дю Корса и все мои люди, – ответил де Вральи и быстро добавил: – И королевская гвардия.

Король посмотрел на него, как будто видел в первый раз.

– То есть почти три тысячи человек.

– Да, ваша милость, – мрачно улыбнулся де Вральи.

– И вы собираетесь выпустить их против Ударного отряда Харндона, составленного из лучших людей города. Из мастеров и подмастерьев.

– Мы их уничтожим, – сказал де Вральи довольно радостно.

– Вы уничтожите мой город! – вдруг возразил король. – Обезглавите торговлю! Оставите меня на пепелище!

Де Вральи отшатнулся, как будто его ударили.

– Я раскрою заговор!

– Нет, де Вральи, это вы творите заговор. Но даже вместе с людьми дю Корса у вас недостаточно сил, чтобы захватить Харндон против воли его населения.

Де Рохан влез, ничего не понимая:

– Мы наняли всех, чей меч можно купить. В городе и окрестностях. Все солдаты наши.

Король посмотрел на город и повернулся к де Вральи:

– Нет. Этого не будет.

Он хотел сказать что-то еще, но де Рохан вдруг встал перед де Вральи. Тот удивленно посмотрел на него, но король уже видел только де Рохана.

– Забота о подданных делает вам честь, ваша милость, – прошептал он, – но вы привечаете того самого человека, который помог королеве выставить вас на посмешище.

Король замер и покраснел.

– Мы выследили женщину, которая передавала послания королевы, – пояснил де Рохан. – От королевы она направилась прямиком в дом вашего оружейника, мастера Пиэла. Затем мастер Пиэл пригласил сэра Джеральда Рэндома. – Де Рохан говорил уверенно. Это была его работа – все знать. Или сочинять там, где не знал. – Люди, хорошие люди погибли, чтобы добыть эту информацию.

Король, казалось, колебался. Он что-то обдумывал, шевеля губами.

– Если королева, – осторожно сказал он, – если королева не…

Де Рохан перебил его – невиданный случай оскорбления величества:

– Королева – изменница.

– Это не доказано! – крикнул король.

Де Вральи был недоволен. Он покраснел и отошел от де Рохана, как от прокаженного.

– Я докажу это трупом любого человека, – сказал он. – Мы дадим ей публичное испытание. Испытание боем.

Король смотрел на них обоих. Потом он словно сгорбился и повернулся спиной:

– Вы не арестуете сэра Джеральда.

Де Рохан, который, как обвинитель, был в полном восторге от идеи судебного поединка с де Вральи, подошел ближе к королю.

– Мы можем пригласить его во дворец. Вместе с другими зачинщиками бунта.

Де Вральи грустно улыбнулся.

– Вы услышите о заговоре из его собственных уст, – продолжал де Рохан.

Король посмотрел на них с усталым отвращением.

– Насколько все было лучше до вашего появления, – выдавил он и уставился в пол.

– Мы сделаем ваше королевство сильнее, а вашу власть прочнее, – заявил де Вральи. – Ни одному королю не нужно одобрение рабочих и торговцев рыбой.