– Я так понимаю, вы свободны.

Человек в черном худе склонил голову, соглашаясь.

– Мой хозяин, – сказал мэтр Гри.

– Архиепископ Лорикский, – уточнил второй.

Монах встал:

– Я не думал…

Собеседник замахал руками:

– Вам же нужен осведомитель, – сказал он, – я всего лишь хотел подтвердить свою добросовестность. Кем бы я был, если бы не узнал вас?

Мэтр Гри изучил его:

– Вы иностранец и разузнаете здесь не больше, чем я сам. Как вас зовут?

– Имена здесь не нужны. Через пару дней, самое большее через неделю, если у меня будут деньги, я обзаведусь сетью информаторов, которая сможет узнать почти все. Это всего лишь ремесло. Кто-то добывает золото, а я – людей.

Принесли эль. Имперец глотнул и улыбнулся:

– Неплохо.

– Вы же не думаете, что я дам вам деньги и доверю работу? – спросил мэтр Гри.

Человек криво ухмыльнулся:

– Так будет намного проще. Недоверие все портит.

Мэтр Гри покачал головой:

– Мне нужны сведения о леди Ребекке Альмспенд. Она исчезла.

Человек поджал губы:

– Я слышал это имя, – признался он. – Она же удалилась в добровольную ссылку?

– Хорошо, – сказал мэтр Гри. – Я рад, что вы про нее знаете. Найдите ее, и мы обсудим деньги и сеть информаторов.

Он встал. Человек отхлебнул еще эля и покачал головой:

– Нет.

– Что – «нет»? – спросил монах.

– Я не работаю бесплатно. Никогда. Я достаточно известен. Я не работаю на тех, кто мне не доверяет, и я не работаю бесплатно. Я не буду бродить по улицам, разыскивая пропавшую дворянку. Это опасно, по крайней мере сейчас. Я работаю чужими руками, а это стоит денег.

– А как же я тогда узнаю, что вы умеете работать? – удивился мэтр Гри.

– А как вы узнаёте, что ваш служка зажигает свечи каждое утро? Или приносит потир, когда вы собираетесь служить мессу? Я полагаю, что вы священник. Что я получу, сбежав с вашими деньгами? Эта сумма слишком мала, чтобы ее имело смысл красть.

– Сколько? – спросил мэтр Гри, снова усаживаясь.

Имперец позволил себе улыбнуться:

– Десять дукатов в неделю за каждого информатора, которого я найду. Сто дукатов в неделю мне. Если потребуются другие услуги, у меня есть… друзья, к которым можно обратиться. Их услуги весьма дороги, но все же многие клиенты находят, что это дешевле, чем связываться с любителями.

– Я не согласен, – сказал мэтр Гри.

Человек допил эль и встал:

– Я это подозревал. Я встречусь с вами еще раз. Больше я ничего сделать не могу. Я не встречаюсь с людьми часто. Это вредно. Если вы снова захотите меня увидеть, прибейте к речным воротам дворца кусочек чистого пергамента. Гвоздем. С утра – и вечером я буду ждать вас за этим столом. Или кто-то придет от моего имени. – Он нахмурился. – Не в вашем положении ходить по улицам. И я бы не хотел, чтобы нас видели рядом.

Мэтр Гри опять поднялся:

– Но…

Человек уже отошел. Он задержался у стойки, сказал пару слов, и хозяин проворчал что-то в ответ. Иностранец показал руки, как будто демонстрируя, что он безоружен. Потом запел. Это было крайне нелепо. Он спел короткую песню на архаике. Голос у него оказался красивым. Кто-то в таверне замолчал.

С этим он удалился.

«Ангел» – это «Ангел». За хорошо одетым чужеземцем выскользнули два человека с дубинками. Уходил он очень быстро. Им пришлось бежать следом, и, когда он свернул в переулок Парусных Мастеров, они уже обливались потом.

А человек исчез.

Оба выругались и вернулись в таверну.

Джулас Кронмир легко спрыгнул на землю и покачал головой. И двинулся вниз по холму, к мастерской Пиэла, кружным путем, на который должна была уйти добрая половина вечера.

Рассвет Страстной пятницы выдался дождливым и холодным, как будто весна не собиралась наступать вовсе. До турнира оставалось пять дней, и в Харндоне ходили слухи, что принц Окситанский уже в дне пути от города и что он остановился в Бергоне, городке в Северном Джарсее, чтобы провести день в молитве.

Еще ходили слухи, что с ним сотня копий. И что их было бы больше, но его армия сражается с Дикими в горах. Без него.

– Он идет за сестрой, – говорили люди.

Королевская гвардия – точнее, наемники и проходимцы, из которых она теперь состояла, – ходила по рынкам. Почти все горожане ушли в церковь, и гвардия захватывала рыночные площади одну за другой. Когда вечером люди, усталые и грустные после поминовения Страстей Христовых, вернулись из церквей, на всех углах стояли галлейцы и гвардейцы. Было несколько столкновений, но даже галлейцы притихли перед окончанием поста и после резни, случившейся двумя днями раньше.

Перед самым закатом первый воин короля ехал по городу в сопровождении сотни галлейских копий. Среди них были и альбанцы, местные рыцари, которые поняли, откуда ветер дует, и присоединились к королю. Теперь они шли по улицам, меняя стражу на каждом перекрестке, и везде развешивали прокламацию.

Она сообщала, что судебный поединок состоится во вторник.

Она обвиняла сэра Джеральда Рэндома в измене. И мистрис Анну Бейтс, и женщину по имени Бланш Голд, и леди Ребекку Альмспенд, и сэра Гарета Монтроя, графа Приграничья, и сэра Марка Уишарта, приора ордена Святого Фомы.

И запрещала собираться более чем четверым людям обоего пола по любой причине, а также носить оружие.

Мастер Пиэл сидел в своей маленькой мастерской с лучшими работниками. Герцог стащил копию прокламации с креста на рыночной площади, где горожане обычно ставили майский шест.

– Наверняка снимать ее – преступление, – заметил Сэм Винодел.

– У нас нет времени на всякие глупости, – строго сказал мастер Пиэл. Работники ерзали на месте.

– Что мы будем делать, мастер? – спросил Эдвард.

Мастер Пиэл надул щеки, снял очки, протер их краем рубашки и надел снова. Посмотрел в темноту пятничного вечера.

– Почему они справились так быстро? – спросил он у темноты.

– Вы… – начал было Герцог, но замолчал.

Все посмотрели на него. Он единственный из них родился на улицах, остальные были детьми гильдейцев. Герцог видел мир по-другому.

Мастер Пиэл кашлянул:

– Расскажи, что думаешь, парень. – Голос у него был довольно добрый.

– Вы всё принимаете как должное, – Герцог то ли злился, то ли готов был заплакать, – у нас тут все очень хорошо, видит Бог. Но вы забыли, что это неестественно. Вы считаете, что все живут по закону. Что закон работает. – Герцог вздохнул. – Но на самом деле нужно просто врать. Если куча народу все время врет, закон работать не сможет. Вот что я думаю. – Он смотрел себе под ноги. – Есть много жадных, готовых врать, чтобы нагрести побольше, – он поднял голову, – им просто. Им просто жить. А вы только сидите тут и спорите. А нам нужно взять оружие, выйти на улицы, прибить на хрен каждого гвардейца и каждого галлейца и захватить город.