Тем временем наша компания станет предметом большого количества споров, потому что иск в суд – это очень серьезное дело. Дело в том, что правительство берет на себя эту задачу и произносит много благочестивых речей, но мы должны стараться сделать все, чтобы это не отвлекло нас от главной цели нашего бизнеса.

5. Какова реальная стоимость компании?

Уоррен объясняет, почему акции Berkshire стоят больше, чем Lexus

Мистер Баффетт, мне сказали, что у вас есть определенная политика против дробления акций, и интересно, можете ли вы прокомментировать историю дробления акций Microsoft?

БАФФЕТТ: Я никогда не прихожу в ресторан со словами: «Мне нужно, чтобы мое одно пальто взяли две гардеробщицы», – мне и без этого неплохо. Но у меня нет претензий к компаниям, которые выпускают новые акции, и я не думаю, что Microsoft пострадал от этого.

Я думаю, эта политика нам подходит. Нет ничего в моем религиозном воспитании, что не позволяло бы дробить акции. Я вхожу в совет директоров трех компаний, две из которых за последние пару лет делили акции. Я всего лишь считаю, что, не делая это в Berkshire, мы привлекаем группу инвесторов, ориентированную на долгий срок. Действительно, я стараюсь привлекать акционеров, которые очень похожи на меня, рассматривают те же временные рамки и ожидания. Мы не говорим о квартальных прибылях, у нас нет отдела по работе с инвесторами, мы не проводим телеконференции с аналитиками Уолл-стрит потому, что нам не нужны люди, сосредоточенные на том, что случится в следующем квартале или даже в следующем году. Мы хотим, чтобы к нам присоединялись инвесторы потому, что хотят оставаться с нами до самой смерти.

Если бы я вдруг собрался дробить свои акции, изменился бы состав акционеров? Нет, но для меня это многое изменило бы. И помните, что все места акционеров заняты, как и эта аудитория. Если я скажу то, что обидит всех вас, вы уйдете, а другая группа студентов придет, стану ли я богаче или беднее? Ну, это зависит от того, что собой представляют они и что представляете вы. Я думаю, что у нас уже очень неплохая группа акционеров, которых устраивает эта политика, и думаю, она только закрепляет наши отношения.

ГЕЙТС: Уоррен сделал нечто невероятное, дал понять людям, что это – другие акции, и не стоит рассматривать Berkshire Hathaway как типичную компанию. Устанавливать такую необычную цену за акцию, вероятно, хорошая идея, пока газеты все не испортят. Много проблем вызвала у него, знаете, ширина колонок в таблицах с акциями.

Мистер Баффетт, как вы можете ответить на утверждение, что традиционные методы оценки компаний устарели для современного рынка?

БАФФЕТТ: Я думаю, сейчас трудно найти компании, которые пройдут нашу проверку на низкую оценку их рынком, но не считаю, что методы самой оценки изменились. Просто иногда, например, как в середине 70-х, почти каждая ценная бумага, какую ни возьми, была сильно недооценена. Я когда-то управлял инвестиционным партнерством в течение примерно тринадцати лет, закрыл его в 1969 году, потому что просто ничего не мог найти. Я не потерял способность оценивать компании; просто не осталось компаний, которые были бы достаточно дешевыми, и я не хотел ввязываться в короткие продажи на понижение.

Но считаю, нет никакой магии в оценке любого финансового актива. Финансовый актив означает, по определению, что ты выкладываешь деньги сейчас, чтобы потом вернуть их в будущем. Если бы каждый финансовый актив оценивался соответственно, они все бы продавались по цене, равной той наличности, которая будет получена от них до самого Судного дня, за вычетом текущей процентной ставки. Не было бы никакого вознаграждения за риск потому, что вы бы точно знали, какие купоны на эту «облигацию» были напечатаны начиная с этого дня и до бесконечности. Этот метод оценки и должен использоваться, покупаете вы в 1974 году или в 1998 году. Если я не могу этого рассчитать, я не покупаю. Я лучше подожду.

Будете ли вы сейчас искать более высокий коэффициент цены на прибыль, чем был в 1969 году?

БАФФЕТТ: На этот коэффициент будет влиять процентная ставка. На разницу между нынешним временем и 1969-м или любым другим годом, в плане оценки актива, не будет влиять больше ничего. А теперь, если посмотреть на биржу в общем, можно заметить, что сейчас рентабельность капитала гораздо выше, чем это было в 1969 году, или в 1974 году, или в любое другое время в истории. Так что, если вы хотите сказать, что собираетесь оценивать рынок в общем, вопрос становится: «Вы надеетесь на существующую прибыль на капитал в 20 % для американского бизнеса в целом и считаете, что это реалистичная цифра, которой можно придерживаться в будущем, до бесконечности?» Я бы сказал, что это откровенно опрометчивое предположение и в нем нет никакого коэффициента безопасности. И существующий рынок сбрасывает многое из этого со счетов, так что я сейчас довольно осторожен.

Вы чувствуете, что технологии сделали бизнес эффективным настолько, что за них можно и больше платить?

ГЕЙТС: Определенно возникает одноразовое увеличение производительности, как только вы начинаете использовать технологии, в особенности американские компании используют их лучше, чем конкуренты за пределами США. Вы получаете способность оперативнее общаться или выйти на международный уровень в бизнесе, в котором раньше это было сделать сложно.

Если посмотреть на реально крупных получателей дохода, которые генерируют эту 20 %-ную прибыль на собственный капитал – и делают это на мировом рынке – такие компании, как Coca-Cola, Microsoft, Boeing или General Electric, – я знаю, всем им помогли технологии в той или иной степени. Но не этим объясняется, почему через десять лет они будут получать такую же прибыль на капитал. Почти определенно можно сказать, что есть что-то эфемерное в существующих условиях на рынке.

БАФФЕТТ: Я уверен, что технологии сделали компании более эффективными, и если бы даже я думал наоборот, все равно этого не сказал бы, ведь Билл сидит тут, рядом со мной. Но вопрос, над которым можно поразмышлять, состоит в следующем: давайте предположим, что я нашел способ клонировать Джека Уэлча и сделал 499 его клонов. Джек продолжает управлять General Electric, а его клоны управляют остальными компаниями списка Fortune 500. Можно ли предположить, что у компаний Fortune 500 через пять лет будет выше показатель дохода на собственный капитал?

Я думаю, что ответить на этот вопрос непросто. Потому что если выпустить пятьсот Джеков на рынок, они будут вести дела конкурентным способом, из-за которого в американском бизнесе могут получиться и меньшие доходы, чем если бы у нас была кучка увальней и один Джек соревновался с ними. Если существует большое разнообразие в качестве менеджмента, это сильно увеличивает шансы на то, что сравнительно большое количество человек получат великолепный доход.

Так что я бы сказал, что многие вещи в бизнесе, включая технологии, на самом деле обладают тем же эффектом. Представьте, что вы пошли на парад и стали в толпе наблюдать за оркестром, марширующим по улице. Вы поднимаетесь на цыпочки. Еще через тридцать секунд все остальные тоже поднимаются на цыпочки, для ваших ног это будет сущий кошмар, хотя в итоге видеть лучше вы не будете.