Милица столкнулась с ним, выходя из переулка.

- Ты, - сердито бросила она, - прочь с дороги!

Темная фигура стояла неподвижно. Затем незнакомец сделал шаг к танцовщице. Женщина попятилась. Глаза чудовища светились. Милица открыла рот, чтобы закричать…

Коготь впился в разум Розаны.

- Йоганн!- воскликнула она. - Это происходит сейчас!

Тварь вонзила коготь в живот танцовщицы, и глаза женщины затуманились.

Времени было мало, поэтому приходилось делать все кое-как.

Харальд и барон столкнулись у двери, на которую указала Розана.

Стражник выругался и помог Йоганну подняться. Розана догнала их.

- Куда? - спросил Харальд.

- В переулок. Тот самый путь, по которому мы пришли сюда.

В коридоре валялось множество тел, и это затрудняло движение.

Харальд услышал, как Розана кричит:

- Он убивает меня!

Он убивал её!

Йоганн оттолкнул кого-то в спешке, но все было бесполезно. Потерпевшие поражение повстанцы шли им навстречу сплошным потоком, оттесняя назад.

В глазах Розаны стояли слезы. Крики девушки терзали его разум.

Казалось, он сам чувствует, что происходит.

Эльзассер оглушил членов Лиги, врезав каждому из них по голове своей пикой, и после этого почувствовал себя лучше. Он отомстил если не за революцию, то хотя бы за всех «чернильниц».

Посреди каморки стояла большая пустая бочка, напоминающая ванну, а ее круглая крышка валялась подле стены.

В дальней части комнаты юноша заметил маленький квадратный лючок, запертый та засов. Скорее всего, через него вкатывали и выкатывали бочки.

Неожиданно снаружи донесся истошный вопль, который быстро захлебнулся и умолк.

Хельмут обругал себя за то, что стоял и тратил время на самолюбование.

Задвижка заржавела, однако Эльзассер сбил ее при помощи пики и навалился плечом на дверцу.

Дверь подалась, и стражник буквально вывалился на улицу, едва не врезавшись готовой в стену соседнего дома.

И снова воду окрасила кровь. Хельмут вспомнил это место. Седьмая жертва, Маргарет Руттманн.

Он увидел две фигуры в конце переулка.

Итак, номер девять.

Тело шлепнулось на мостовую, как сломавшийся манекен.

Эльзассер перехватил оружие и сделал шаг вперед.

В мгновение ока Тварь оказалась перед ним.

Молодой человек поднял пику, но убийца стиснул его запястье железной хваткой.

Тварь толкнула его, и они оба покатились в проем, ведущий в заднюю комнату.

Что-то острое вонзилось ему в живот, а затем в шею. Эльзассер скорее услышал, чем почувствовал, как чудовище перерезало ему горло.

Он потерпел неудачу. Он всех подвел.

Тварь подняла его и взвалила на спину. Ноги Хельмута ударились обо что-то деревянное, а затем юноше показалось, что он падает.

Тварь запихнула его в бочку.

Хельмут не мог встать. Его одежда пропиталась кровью, а крик застыл в глотке. Он издавал лишь булькающий звук при каждом вздохе.

Крышка опустилась, и сверху по ней несколько раз ударили бондарным молотом.

Его колени были прижаты к груди. Эльзассер сидел, скрючившись, в луже своей крови.

Перед глазами у него плыли цветные пятна.

Госпожа Бирбихлер была права: он мог умереть.

Однако перед смертью он увидел лицо Твари.

Имперская комиссия официально объявила, что Великий Туманный Бунт закончился вскоре после рассвета. В действительности волнения продолжались еще несколько дней, поскольку представители разных группировок выясняли отношения, используя оставшееся у них оружие, а «крюки», не желая упускать благоприятную возможность, устроили несколько ограблений. Пожары в Восточном квартале удалось потушить только вечером, поэтому, вернувшись домой, многие люди обнаружили, что дома у них нет. По некотором размышлении Комиссия постановила, что пострадавшие сами виноваты в своем несчастье, поскольку никто не заставлял их принимать участие в бунте. По совету Морнана Тибальта, лишившегося большого пальца на одной руке, правительство не стало открывать казну, чтобы помочь бездомным деньгами на еду, одежду и пристанище. Это решение вызвало новые вспышки гражданского неповиновения. Имперские войска, поднаторевшие в усмирении бунтовщиков, подавили их с некоторой жестокостью. К концу недели число попрошаек в столице увеличилось на одну треть, и вечерами около храма Шаллии нередко происходили потасовки, поскольку жрицы милосердия не могли предоставить необходимого числа коек всем нуждающимся.

Восстание прекратилось главным образом из-за отсутствия у мятежников общей цели. Противоречивые слухи распространялись по Альтдорфу с неестественной быстротой. Однако практически сразу все узнали, что Ефимович - мутант и прислужник Сил Хаоса, который убил Ульрику Блюменшайн, Ангела Революции. Это известие стало тяжелым ударом для радикалов, и принц Клозовски написал несколько стихотворений, разоблачая дьявола в человеческом обличье, извратившего праведное дело и погубившего замечательную женщину ради своих чудовищных целей. Однако у Ефимовича осталось несколько стойких последователей, которые враждовали главным образом со сторонниками Клозовски, а не с властями. Тело профессора Брустеллина нашли на улице и похоронили за городскими стенами, возведя надгробие над могилой ученого в память о его великих заслугах. Стража предоставила революционерам решать свои споры и занялась уборкой мусора.

Было ясно, что Ульрику убил Ефимович, дабы настроить народ против императорского двора. На основании этого факта Комиссия пришла к выводу, что злодей и возмутитель спокойствия, вне всякого сомнения, является убийцей, известным как Тварь. Недовольство, которое чернь питала к аристократии, снизилось до обычного уровня, соответствующего тихому брожению, а значит, дворяне снова могли без опаски прогуливаться по окрестностям порта в зеленых бархатных плащах.

Туман рассеивался, но постепенно.

Клирик-капитан Адриан Ховен, наконец, встретился с командирами городской стражи и имперских войск соответствующего ранга, и вопросы, касающиеся полномочий каждой службы, были улажены, к всеобщему удовлетворению. Объединенное командование разработало совместный план действий, и последние проявления смуты были устранены. Беспорядки прекратились вообще, когда некая разумная сумма денег перекочевала в руки Вилли Пика, и «крюки» свернули компанию по вандализму и повальным грабежам.

Комиссия бросила попытки составить списки пострадавших во время Великого Туманного Бунта, поскольку все отчеты об убытках слишком разнились. Сообщалось, что Император Карл-Франц крайне расстроен произошедшим и призывает граждан Альтдорфа «вспомнить о древнем имперском духе и сплотиться, как того пожелал бы от нас Сигмар». Великий князь Хергард фон Тассенинк настаивал на том, что всех людей, принимавших участие в беспорядках или подозреваемых в этом, следует высечь. Однако предложение великого князя было отвергнуто как «практически неосуществимое». В конце концов, один из зачинщиков, Рикард Стиглиц, был схвачен и предан суду по обвинению в организации восстания. Ему публично отрезали ухо и бросили в крепость Мундсек. Еще девятнадцать человек попали в тюрьму по обвинению в различных преступлениях, от поджога до подстрекательства к бунту. Принц Клозовски покинул город прежде, чем стража схватила его, и продолжил сочинять стихи. Его поэма «Кровь невинных» стал классикой нелегальной литературы, особенно после того, как она была запрещена во всех городах и областях Империи.