Но для Западной Римской империи все уже было кончено. Граница вдоль Рейна и Дуная не устояла, и через оборонительные сооружения на территорию Рима хлынули волны мигрирующих племен. Вестготы прошли весь Апеннинский полуостров и в 410 году разграбили сам Рим[479]. Вандалы, которых также вытеснили гунны, прошли всю Центральную Европу, пересекли Иберийский полуостров и вторглись в римскую Северную Африку, где в 439 году захватили город Карфаген и окрестные земли, снабжавшие Западную империю зерном. Завоевали они и Сицилию, Сардинию и Корсику, а в 455 году тоже разграбили Рим. К 476 году Западная Римская империя, в сущности, лишилась централизованного контроля, и ее бывшие территории распались на королевства отдельных германских племен, хлынувших через границы империи с востока: франки правили во Франции и Германии, вестготы – в Испании, остготы – в Италии. А за Средние века из этих королевств возникли страны и народы современной Европы.

Западная Римская империя была разрушена «великим переселением» оседлых племен и скотоводов-кочевников из степей. Мы снова видим, как фундаментальные факторы планетарного масштаба послужили причиной этого исторического перелома. В конечном итоге падение Рима было вызвано, во-первых, экологическими различиями между сухими травянистыми равнинами евразийских степей, где сложились идеальные условия для конных скотоводов-кочевников, и более влажными землями по краям континента, где обосновались оседлые земледельческие сообщества империи, а во-вторых, изменениями климата в самих степях, вызвавшими волны беженцев – народов-изгнанников.

В XIII веке степные конники снова переломили ход евразийской истории. Пришедшие из степей монголы всего за 25 лет захватили больше территорий, чем Рим за четыре столетия[480]. Монгольская империя не только объединила племена евразийских степных просторов, но и поглотила Китай, Россию и основную часть Юго-Восточной Азии, став таким образом крупнейшей сухопутной империей за всю историю планеты[481]. Главнокомандующим этой блестящей военной кампании был сын выдающегося племенного вождя из Восточной Монголии, получивший при рождении имя Тэмуджин (вероятно, это значит «кузнец»). Однако прославился он – какой бы ни была эта слава – под именем Чингисхан, «яростный правитель»[482], которое принял, когда стал Великим ханом.

Чингисхан принадлежал к одному из великого множества кочевых племен, которые пасли стада на северной границе Китая, однако к 1206 году объединил соседние племена и стал властелином монгольских степей[483]. Консолидировав своих политических сторонников, он повел орду вооруженных всадников через все степи в атаку на цивилизации по краям Евразии. В 1211 году[484] они вторглись на север Китая, а затем пронеслись через всю Среднюю Азию[485]. Умер Чингисхан в 1227 году, однако его преемники оказались такими же удачливыми завоевателями[486]. Монголы захватили часть ближневосточных земель, а потом направились через Кавказ на юг России и в Восточную Европу[487].

Отсюда они двинулись в Польшу и на равнины Венгрии, добрались до предместий Вены[488] и посеяли панику по всему христианскому миру[489]. Однако Европу спас судьбоносный поворот в истории. Тогдашний Великий хан Угэдэй, сын Чингисхана, скоропостижно умер, и вожди монголов отступили в свою столицу в Каракорум, чтобы выбрать следующего правителя. В итоге ханы не попытались продолжить завоевательную кампанию и двинуться к Атлантическому океану, и границы Монгольской империи установились на западной оконечности степного пояса[490]. Вместо этого монголы снова двинулись на восток и захватили весь Китай, основав династию Юань[491]. Ее первый император Хубилай сделал своей столицей Шанду (именно Хубилая воспел Кольридж в своем знаменитом стихотворении «Кубла-Хан», где назвал Шанду «страной Ксанад»), а затем перенес свой двор в Пекин[492][493].

К концу XIII века Монгольская империя протянулась через всю Азию, от Тихого океана до Черного моря. Во время этого невероятного расширения территорий монголы проявили беспрецедентную, ставшую легендарной жестокость при захвате городов, которые отказывались сдаваться сразу[494]. Они истребляли всех жителей – мужчин, женщин, детей, а также скот – и оставляли за собой пустые улицы и пирамиды черепов. Такие чудовищные зверства должны были побудить следующие города на их пути капитулировать без боя: жуткие рассказы о злодействах монголов опережали передовые отряды их армии. Однако монголы в представлении завоеванных народов были не просто страшной ордой свирепых воинов. Как только сопротивление было подавлено, захваченные города и деревни зачастую отстраивались заново под внимательным руководством монголов[495]. Кроме того, ханы на удивление толерантно относились к нравам и обычаям разных народов, которыми правили, и давали им полную свободу культуры и вероисповедания[496]. После первых набегов, вселявших страх и ужас, монголы умели завоевывать и сердца, и умы.

Более того, когда отгремели яростные битвы и остались в прошлом зверства, объединение Азии послужило началом расцвета торговли по всей ширине континента. Это получило название Pax Mongolica, «монгольский мир» – эхо Pax Romana, периода стабильности и процветания в Средиземноморье под властью Римской империи 1000 лет назад. Начиная с 1260 года монгольские ханства обеспечивали купцам безопасные маршруты через Азию, а кроме того, они обладали незаурядными управленческими талантами и додумались, что налоги должны быть низкими, что в совокупности очень помогло коммерции[497]. В противоположность тактике прежних кочевников-захватчиков, которые предпочитали грабить и убивать и кормились за счет награбленного или дани с завоеванных земледельческих цивилизаций, ханы прекрасно понимали, что торговля – занятие куда более прибыльное, чем разбой. Коммерция вдоль Великого шелкового пути в ту эпоху процветала, и караваны не только шагали по древним маршрутам через пустыни Средней Азии, но и уходили дальше на север в столицу монголов Каракорум и за травянистые степи[498]. Так близко свести Восток и Запад еще никому не удавалось – это оказалось под силу только монголам.