к его сообщению серьезно и не только передала сообщение в штаб ПВО, но и лично перезвонила зенитчикам и лётчикам. Это позволило выиграть еще четыре-пять драгоценных минут, но…

Попытка дежурного по штабу объявить в городе воздушную тревогу закончилась почти сразу, так и не начавшись. Из-за проявившихся во время недавней учебной тревоги неполадок система оказалась разобранной для ремонта… который не проводился, потому что мэрия отозвала ремонтников для еще более срочной починки линии освещения в порту. На взлетном поле из трех перехватчиков дежурного звена в готовности к взлету оказались только два. Третья машина по невыясненной причине оказалась не заправленной вовсе, хотя по документам числилась залитой под горловину. Впрочем, и взлетевшие самолеты были заправлены «восемьдесят третьим» авиабензином вместо полагавшейся по штату частям ПВО «сотки», и карабкаться на девять верст рабочей высоты «янтарного рыбака» им предстояло до-олго.

Расчеты двух зенитных батарей честно попытались обнаружить подлетающий бомбовоз визуальным наблюдением. Затем командир первой батареи вспомнил о наличии в батарейном имуществе звуколокаторной станции – она же «Прибор Большие Уши», – и, после недолгих выяснений, у кого из зенитчиков лучший слух и вообще кто тут крайний, батарея открыла огонь. Как выяснилось впоследствии, ошибка по направлению составила примерно тридцать градусов. Про высоту и дальность говорить оказалось и вовсе бессмысленно, поскольку дострелить на высоту бомбовоза старые зенитки в любом случае могли только при пальбе строго вверх над собой. Чуть позже огонь открыла и вторая батарея – там засекли подъём на перехват одного из двух истребителей. Правда, и этот огонь оказался настолько неточным, что летчики даже не поняли, что стреляют по ним.

Наибольший вклад в дело воздушной обороны порта по плану должна была внести зенитная и универсальная артиллерия мегалинкора – в сумме почти шесть десятков разнокалиберных орудий и пулеметов. Правда, составители плана как-то упустили из виду, что, согласно действующим инструкциям флота, на время ремонта боезапас оказался выгружен с корабля. За отсутствием в Новом Константинополе складов нужного типа патроны и снаряды складировали в штабели прямо на соседнем пирсе, но в любом случае поднять их обратно на корабль было делом отнюдь не минутным.

Вся эта лихорадочная суета ничуть не помешала «Грозовому кабану» майора Ямадзаки привычно уже зайти на цель и вывалить доставленные бомбы, все четыре. Две обычные зажигательные «тип ноль восемь» с корпусом бумажного литья и огнесмесью из бензина, загущенного нафтонатом алюминия, отработали штатно – одна выжгла заросли чертополоха на пустыре возле шиномонтажной мастерской Аргиропуло, а вторая полыхнула огненным пятном на воде у пятого причала. Еще две бомбы оказались новейшими – «тип четырнадцать». При корректном выставлении дистанционного подрыва они разбрасывали термитные шары так, что на площади в полсотни гектар возникало порядка трех сотен очагов пожара. Правда, за время полета одна из бомб замёрзла, при сбросе не раскрылась и попросту ухнула в землю бесследно. Зато вторая сработала над северной частью порта. Сработала за двоих.

Уже через десять минут телефон в кабинете начальника порта раскалился докрасна.

– Почему на тушении пожара только четыре машины?! – Начальник порта орал в трубу так, что вылетавшую изо рта пену вполне получилось бы использовать для борьбы с огнем. – Что значит «мэр опять урезал нормы»?! Я этого сраного демократа в… Короче, гони все машины, какие только есть. Нет бензина – руками толкайте! Все!

Бросив трубку на рычаг, он вытер пот и глянул на временно притихшую толпу в кабинете словно бык, уже прикинувший, на котором из рогов матадор будет смотреться лучше.

– Что там у вас?

– На «Герцогине» возгорание боль-менее локализовали. – Помятый и слегка закопченный бригадир такелажников явно предпочёл бы снова оказаться рядом с огнем, чем напротив красных от крови глаз высокого начальства. – Хреновее всего с этой бандурой недостроенной… как его… илювата…

– Элеватор, – подсказал кто-то из-за спины.

– Короче, там же леса деревянные, на них всякой херни… разносит ветром на половину порта. На подъездных путях уже одна цистерна с керосином полыхнула, хорошо, успели отцепить и в тупик затолкать. А еще…

– Пустите! – донесся вопль из коридора. – Да пропустите же, твари, вперехлест вас через якорь!

Шум и ругательства поневоле наводили на мысли о здоровяке-боцмане, косая сажень в плечах, который прокладывает себе путь ударами пудовых кулаков вперемешку с большим командирским загибом. Однако в щель между спинами, едва толпа расступилась под яростным натиском, кое-как пропихнулся человечек в мятой капитанской фуражке, верх которой с трудом доставал большинству присутствующих до плеча.

– Какого тухлого краба тут у вас творится?!

– У нас?! – Начальник порта демонстративно поковырял в ухе. – А… у нас тут, изволите ли видеть, мил-сударь, пожар. Так, небольшой…

– Пожар?! Да вы идиоты с протухшими мозгами! У вас категория «А»! Телефонов понаставили… Я пять минут дозвониться пытался…

– Да кто вы такой вообще?!

– Я – капитан «Фор Стикина»! – Ворвавшийся махнул рукой в сторону распахнутого настежь окна и столбов дыма за ним. – А это, – на стол начальника порта упал лист, тут же припечатанный сверху ладонью, – список генерального груза.

– А, капитан Косиган, – понимающе кивнул начальник порта, – это ваша калоша четвертой в ряду полыхает? Что там у вас… кипы хлопка и скипидар в бочках?! Твою ж… Какой кретин вам это загрузил вперемешку?!

– Вы дальше читайте! – процедил Косиган. – Про трюмы.

– Военное имущество: торпеды, снаряды, авиабомбы, глубинные бомбы, сигнальные ракеты… – Начальник порта развернулся к окну и, глядя на столб густо-черного дыма, с чувством выдохнул:

– Б…дь!!

Сделать что-то большее уже никто не успел.

Глава 9

…Величественна наша цель – победа сил прогресса и демократии. Каждый боевой успех, каждый год новых героических свершений, каждая неделя войны приближают нас к этой цели. С этой точки зрения сейм оценивает и предстоящее начинание. Дел предстоит много. Боевые задачи надо решить большие, сложные, но мы решим их, и решим обязательно!

Исаак Стиллман. Выступление на отчётном докладе сейма

Юнона Тояма. Воздушный патруль

– Командир, а ты как думаешь, это вообще правда? – спросила Вероника Питерзон. – Ну, что Кривицкая сказала?

– В нормальных условиях, – вздохнула Юнона Тояма, – даже если наша Йулисовна скажет, что за окном дождь, я сначала в окно сама посмотрю, а потом дворецкого на парадное отправлю – проверить. Но сейчас… Какой ей смысл врать?

Патрульная двойка Тоямы – Питерзон и Пшешешенко – Пщолы уже почти час шла над морской гладью. Ещё немного – и пора загибать лепесток. На полдороге между архипелагом и родиной шанс повстречать врага околонулевой. Тем не менее Такэда упрямо гонял своих подчинённых на патрулирование с обязательным требованием к