Шагнув за порог, кубинец первым делом поднял глаза к небу. В далекой синеве еще виднелось облачко пороховых газов. «Километра два», — опытным взглядом прикинул он расстояние, преодоленное управляемым реактивным снарядом до встречи с целью, и, придав лицу крайне удивленное выражение, сам пошел навстречу Мохаммеду.

Сложив руки на груди, командир экстремистов хмуро выслушивал своих приспешников, которые наперебой спешили поделиться наблюдениями. Его грозный вид красноречиво говорил о том, что кубинца не ждет ничего хорошего, а его судьба висит на тоненьком волоске.

Испуганно и растерянно разводя руками, Рамиро осторожно приблизился к арабу, злобно сверлящему его глазами.

— Ты сам видел, командир, я все делал как надо! Не представляю…

Мощная, заросшая черными волосами рука террориста потянулась к рукоятке пистолета.

— Ракета перехватила ближайшую цель! — кубинец выставил раскрытые ладони вперед, словно пытаясь защититься от его гнева. — Она просто нашла то, что ближе всего, и взорвалась!

— Птицу? — Лицо террориста побагровело от ярости. Раздувая ноздри, он шагнул к сжавшемуся Суаресу, и его короткий палец с черной полоской под ногтем почти уперся в лицо кубинца. — Надо сделать так, чтобы она не перехватывала никаких птиц. Что это за чушь ты несешь, как может ракета специально охотиться за птицей? Ты что, меня за идиота держишь?

— Я все понял, командир! Больше этого не будет, — кланяясь, как китайский болванчик, Рамиро попятился к ракетной установке. — Следующая ракета упадет точно на головы американцев, я обещаю! Дай мне еще один шанс, командир! И мы разорвем их на куски! Больше никаких промашек, клянусь жизнью! Я понял, в чем дело, и на этот раз ракета будет лететь туда, куда прикажешь! Поверь мне! Я все сделаю!

— Пошел! — злобно плюнул в его сторону Мохаммед. — И смотри, не промахнись, а то на куски разорву тебя! Ты понял, латинос? Я даже пачкать рук не стану. Мои люди поверили тебе, а ты их пытаешься надуть! Знаешь, что они сделают с тобой? Нет? Иди и подумай! И поторапливайся, мне уже надоели твои обещания!

«Мне, между прочим, тоже! — продолжая послушно кивать и пятиться, раздраженно подумал Суарес. — Как же вы меня уже достали!» Удалившись на достаточное расстояние, он развернулся и припустил в направлении сиротливо торчащей ракеты со следами копоти на потускневшем корпусе. Из толпы тут же выделился здоровяк-араб и тенью двинулся за ним.

«Вот привязался, гад!» — снова подумал кубинец и прибавил шагу. Нарочно проложив свой путь таким образом, чтобы не провести «хвост» рядом с заложенной миной, Рамиро подхватил оставленную им сумку с инструментами и снова с умным видом начал создавать видимость активной подготовки. Но на этот раз у него были другие задачи. Время играло не на его стороне, и остановить его ход было нельзя. Все ближе и ближе был момент, когда судно благодаря усилиям Суареса превратится в пылающий ад. А горячего желания наблюдать за этим процессом изнутри Рамиро в себе не ощущал.

Еще начиная двигаться в сторону ракет, он цепким взглядом выискивал возможности собственного спасения. И, похоже, кое-что придумал. Оставалось только выждать подходящий момент и реализовать свой план. Вскрыв одну из коробок пусковой установки, Рамиро ловко начал откручивать и снова скручивать контакты, одновременно держа в поле зрения арабского надсмотрщика, который с высоты своего гигантского роста презрительно посматривал в его сторону.

Закатав рукава черной форменной робы, он ухмылялся и поигрывал мускулами, которым мог позавидовать любой культурист. Расстегнутая черная куртка открывала его могучую грудь, на которой по-прежнему болтался автомат Калашникова. Время от времени крутя головой для разминки, он наигранно похлопывал ладонью по мощному кулаку, словно демонстрируя жалкому кубинскому выродку, что он с громадным удовольствием вотрет его в палубу.

Могучий араб был уверен в своей силе. Кулаки со специально набитыми грубыми наростами на ударной части не раз оказывались последним, что видели его противники во время боя. О его непобедимости ходили легенды. И не напрасно. В трущобах Мосула, где он родился и вырос, молодежь часто устраивала уличные рукопашные бои, и уже в шестнадцать лет ему не было в этом равных.

Бросив незаметный взгляд в сторону ближайшего транспортного контейнера с ракетой, который в скором времени должен был стать эпицентром разрушения этого судна, Суарес огорченно вздохнул. Крышка, которую он не успел завинтить, под напором выхлопных газов ракетного двигателя слетела. И теперь каждый желающий мог полюбоваться на творение его рук, мерно отсчитывающее минуты, оставшиеся до огненной вспышки. Правда, для этого пришлось бы подойти совсем близко и заглянуть внутрь ничем не приметного люка, что давало хорошие шансы бомбе остаться незамеченной. И только на это Рамиро оставалось рассчитывать — времени на маскировку, а тем более на переустановку взрывного устройства у него не было.

Продолжая изображать из себя чудо-умельца, с чудовищной быстротой жонглируя инструментами, Суарес мельком оглядел палубу. Большинство арабов куда-то разбрелось. «Завтракать, наверное, пошли, заразы!» — позавидовал им кубинец. Его собственный желудок давно прилип к позвоночнику, благо ему не привыкать. Только один из афганских талибов продолжал околачиваться неподалеку. Да за спиной возвышался «человек-гора», с явно нездоровым интересом присматривающийся к действиям Рамиро.

Талиб торопливо ковырялся в одном из ящиков, который он невесть откуда приволок на палубу. Раскидывая его содержимое, он что-то искал. Автомат висел за спиной на ремне, перекинутом через одно плечо и голову. Не очень хорошее положение для того, чтобы быстро изготовиться к стрельбе. Пристрелить его Рамиро успел бы несколько раз, даже учитывая время, которое уйдет на то, чтобы отнять оружие у здоровяка. Но это вызовет ненужный шум, сбегутся остальные террористы, и начнется настоящая война, участвовать в которой он не собирался.

«Ну, давай же! Вали отсюда, придурок, — мысленно внушал талибу Суарес, работая отверткой. — Проживешь на десяток минут дольше! Хватит копаться в этой коробке!» Талиб, словно услышав его, внезапно закончил свои поиски и, схватив под мышку кусок материи, вприпрыжку помчался между разбросанными по палубе предметами на другой конец судна.

«А! У вас же утренняя молитва должна быть! Намаз, кажется, — догадался Суарес. — Правильно. Молодцы! А ты что же? Слышь, детина? Неужели не присоединишься к своим товарищам? И мне бы намного облегчил задачу, и себе удовольствие подышать воздухом продлил! А, монстр?»

Ведя мысленный диалог со своим надзирателем, кубинец поднялся на ноги. Вокруг никого не было видно, кроме них двоих. Нужно было действовать. Другого момента могло не представиться, и он взялся за дело.

Широко улыбаясь, Рамиро двинулся в сторону охранявшего его араба. Глядя ему прямо в глаза, он поднял правую руку со сложенными кольцом большим и указательным пальцами, по-американски показывая о’кей. Но араб смотрел на него все так же презрительно и надменно. Как будто не выдержав взгляда и стушевавшись, Рамиро виновато опустил глаза, продолжая, хоть и медленнее, приближаться к гиганту.