и солнце перестало скрывать его лицо, я понял, что он очень молод. Вероятно, ему едва исполнилось пятнадцать зим. Его шрамы говорили мне, что в этом юном возрасте он видел больше сражений, чем я в свои тридцать. В его глазах я увидел странную смесь отвращения и чего-то еще. Любопытства?

— Маг? Мы спасли мага, Тлуна, —  сказал другой варвар. —  Сунгар с нас за это шкуру спустит. Он не обрадуется, что шаман исцелил его раньше наших. — Он был тяжело ранен и яростно сражался против орков, —  ответил Тлуна, — даже если он и маг.

Я припомнил соответствующую фразу: враг моего врага — не мой враг. Но уловил в голосе Тлуны странный подтекст, заставивший меня заподозрить, что за этим кроется нечто большее.

—  Арклоу из Ашабенфорда, я Тлуна, сын Хаагравана, из племени Громовых Зверей. Это Гарстак.

Громовой Зверь. Я никогда раньше не слышал об этом племени и был рад этому, так как самые знаменитые племена, как правило, совершали набеги на цивилизованные поселения. Но почему-то это имя заставило что-то щелкнуть у меня в голове. Вдали виднелись горы, и я знал, что они находятся среди самых северных Серых Вершин. Я обернулся и увидел, что до самого горизонта простирается сухая мертвая земля. Шел снег, но не очень густой. Местность казалась почти лишенной погоды. Я знал название места, через которое мы пробирались к Эвереске. Это был мрачный, малопосещаемый уголок Фаэруна, который цивилизованные люди называли Павшими Землями.

* * * * *

Когда я снова был готов идти, Тлуна и Гарстак позволили мне одеться. Они не вернули мне ни книгу заклинаний, ни посох, и в данный момент я их не просил. Они провели меня через лагерь Громовых Зверей — скопище переносных жилищ из звериных шкур, заполненных несколькими коренастыми варварами. У большинства имелись разнообразные ранения, и все смотрели на меня со страхом и презрением. Они привели меня к своему вождю, Сунгару Убийце волков. Отчаянно бородатый мужчина, вероятно, моложе меня, но выглядевший на десятки лет старше, Сунгар был худее многих утгардтцев, но все же внушителен. У него была огромная свежая рана на щеке. Очевидно, шаман племени еще не успел залечить ее. В одной руке он сжимал огромный боевой топор, оружие настолько тяжелое, что я ожидал, что мало кто сможет поднять его. Ковка выглядела почти гномьей, но размером с человека. Интересно, откуда он взялся? Вождь поблагодарил Тлуну и попросил его оставить нас одних в его шатре.

—  Маг, —  обратился он ко мне. —  Мы, утгардтцы, презираем твою магию. Ужасно неприятно разговаривать с тобой через это твое магическое устройство.

Он указал на мой амулет.

—  Я это понимаю, —  сказал я. —  Благодарю тебя и твое племя за спасение моей жизни. Я обязан тебе всем. Я должен вам достаточно, чтобы немедленно покинуть вашу компанию.

—  Обычно это лучшее, на что ты можешь надеяться, но... —  он опустил глаза. —  Обстоятельства необычны. Мы далеко от остального нашего народа и еще дальше от костей зверя, который охраняет наше племя. Мы отправились в этот мертвый край, чтобы сразиться с орками. Наше племя обычно отправляется в такой поход каждые две-три зимы, чтобы проверить свою храбрость. Это первый раз Тлуны и мой седьмой. Мне кажется, я повидал от орков почти все, с чем может столкнуться человек. Тысячи пали от моего топора, но я никогда не видел ничего похожего на орков, с которыми мы сражались прошлой ночью. Орки —  трусливые твари. Когда ход битвы повернется против них, некоторые из них отступят. Так было всегда, но эти орки сражались до последнего. Я потерял много воинов от их копий и мечей, и ни один орк не бежал из битвы. Никто из нас никогда не видел орков в таком количестве. Этот мертвый регион особенно известен своими постоянными междоусобицами и соперничеством, племя орков против племени орков. Никогда еще они не были так едины. Наконец, некоторые из моих людей заметили, и я согласен, что эти орки не были похожи на орков. Орки —  отвратительные, пускающие слюни существа. В их глазах нет ничего, кроме ненависти и зла, но у этих орков ничего этого не было. Их глаза смотрели вдаль. Как будто их мысли не принадлежали им. Мой опыт не дает этому объяснения. Может быть, и твой.

Сунгар пристально посмотрел мне в глаза. Я глубоко вздохнул и рассказал ему все, что знал.

—  Мой отряд проходил через этот край, который мы называем Павшими Землями, по пути в Эвереску. Это эльфийское поселение на юге. Мы получили известие в Сандабаре... —  Я сделал паузу, раздумывая, стоит ли объяснять про эльфов или Сандабар, но решил не делать этого, —  ... что там кое-что произошло, из-под земли появилось необычное чудовище, фаэримм. —  Фаэримм?

—  Я почти ничего о них не знаю. Для большинства из нас они были скорее легендой, чем реальностью. Считается, что они живут под Анорохом... пустыней на востоке

Сунгар понимающе кивнул.                             

—  Говорят, они умные, злые, могущественные и превосходные маги. Некоторые говорят, что они даже питаются самой магией. Появление таких монстров может иметь разрушительные последствия для всех нас. Мы слышали, что многие силы добра направляются в Эвереску, чтобы противостоять этому вторжению, и решили отправиться туда сами. Также известно, что фаэриммы —  мастера порабощения других рас своей волей, даже таких высокоинтеллектуальных существ, как драконы и бехолдеры. Если их цель —  простое уничтожение, то меня не удивляет, что они посылают своих слуг туда, куда не могут пойти сами. Если они могут контролировать разум дракона, то не должно быть никакой сложности сломить волю орка.

«Или варвара», —  подумал я, —  «или мага».

Сунгар недоверчиво покачал головой.

—  Утгар защити нас. Эти фаэриммы... их можно убить?

—  Я уверен, что можно, но даже самые сильные волшебники в мире боятся фаэриммов. Я им не ровня, я в этом уверен, и ваши люди тоже. Наша единственная надежда состоит в том, что никто из них не находится здесь, в Павших Землях, что вместо этого один из их слуг порабощает этих орков.

—  Но орки мертвы. Мы убили их.

—  Неужели это все орки в Павших Землях? И нет других монстров? Может быть, они были просто разведчиками. Там может быть другая