Дом выглядит на удивление… обычным. Удобные диваны, вытертое старое кресло-шезлонг – несомненно, личное место Джаспера. Кресло-качалка, рядом с ним стоит корзина с разноцветной пряжей, из которой торчат вязальные спицы. В доме пахнет чистотой, он выглядит теплым и гостеприимным. На большом телевизоре с высоким разрешением экрана включен новостной канал – без звука.

Это совсем не то, чего я ожидала от «деревенской мафии».

– Девочки, ступайте за мной, – приглашает Лила. – Я вас устрою, а потом выпьем горячего какао. Хорошо?

Ланни все еще держит Ви за руку, но вдруг отпускает ее, поворачивается ко мне и обнимает меня с такой силой, что у меня спирает дыхание. Я обнимаю ее в ответ, желая остаться так и никогда не отпускать ее… но я знаю, что должна. Наконец разжимаю руки и смотрю, как Ланни идет прочь.

– Лила, на минутку, – окликаю я, и миссис Бельден останавливается. Секунду она смотрит на меня, потом оборачивается к девушкам и говорит:

– По коридору и направо. Ваши комнаты одна напротив другой. Санузел у вас общий, и я хочу, чтобы там было чисто. Идите. Я сейчас подойду.

Она поворачивается ко мне и ждет. Я подхожу ближе. Настолько близко, что мы могли бы обняться, если б имели такое намерение. Но мы его не имеем.

– Люди знают, где они, – говорю я ей. – Вы меня понимаете?

Лила поднимает тонкие полуседые брови. В своей красной фланелевой рубашке она похожа на добрую деревенскую бабушку. Я даже опознаю́ ожерелье, которое она носит, – с подвесками из камней, по гороскопу обозначающих месяц рождения каждого из ее детей и внуков. Впечатляющая коллекция. Намеренное напоминание о том, что у нее есть родные, которых она любит. Мне кажется, каждое действие этой женщины рассчитано на то, чтобы обезоружить собеседника.

– Доверяй, но проверяй, – говорит Лила, подмигивая. – Я бы сделала то же самое. Может, сейчас мы и на дружеской ноге, но мы, несомненно, не друзья. Все равно, если твоя дочь сдержит слово и мой Олли вернется домой, мы пока что будем в расчете. Потом вы покинете этот округ, и мы будем в расчете окончательно. – Улыбка исчезает с ее лица, словно снятая маска. – Я не причиню вреда твоей дочери, можешь быть уверена.

Я скованно киваю. Не то чтобы я ей не верила. Просто мне не нравится, что приходится ей верить.

Я жду всего пару минут, прежде чем из кухни появляется Джаспер Бельден. В руках у него две кружки с кофе, и я должна признать, что запах хорошего напитка заставляет меня слегка расслабиться. С благодарностью беру у него кружку и пью кофе – без молока и сахара. Мне это сейчас нужно.

– Как голова? – спрашивает он.

– Болит, – отвечаю я. – Но это меня не задержит.

– Они все еще едут, – сообщает мне Джаспер. – Уже по шоссе. Флорида следит по GPS. – Он откашливается. – Ты не можешь идти на это дело в одиночку, и ты это знаешь.

Он, конечно же, прав. Инстинкт толкает меня броситься в погоню, но я не знаю, с чем столкнусь, даже если доберусь до конечной точки. Я не смогу одолеть тех мужчин из «автодома». А если этот след ведет к патеру Тому, к той секте, которой так боялась Кэрол… то дело принимает еще более мрачный оборот. С одним пистолетом тут ничего не сделаешь.

Я чувствую себя ужасно одинокой.

– Вы ведь не предлагаете помощь, верно? – спрашиваю я.

– Нет. В этой драке я не участвую.

– Даже если я вам заплачу?

– Мэм, вы не можете заплатить мне достаточно, чтобы я рисковал жизнями своих детей ради спасения вашего. Советую вам поискать в другом месте; хотите – собирайте хоть целый отряд. Но мы не в деле. Я указываю вам, куда нужно следовать, и на этом наша сделка исчерпана.

На миг мой напиток обретает горький вкус. Но я все равно пью его. Я не знаю, когда у меня будет следующий шанс глотнуть кофе.

Джаспер осушает свою кружку и говорит:

– Я не могу помочь вам, но я вам сочувствую. Надеюсь, вы вернете своего мальчика. Ни один ребенок такого не заслуживает.

Я киваю, допиваю кофе и отдаю ему свою кружку. Он собирается унести обе на кухню, когда его телефон снова звякает. Джаспер читает сообщение, несколько долгих секунд смотрит на меня, потом говорит:

– Мне очень жаль.

Он разворачивает телефон экраном ко мне, и я читаю:

«Сигнал потерян. Наверное, в дроне села батарея. Последний пинг был в округе Камберленд, возле Катузы».

Мне хочется закричать, и требуется весь мой самоконтроль, до последней капли, чтобы сдержать это безумное отчаяние.

Потому что Коннор и Сэм, как некогда Реми Лэндри, только что растворились в ночи.

Исчезли.

* * *

Некоторое время я сижу, уронив голову в ладони, и просто жду, когда эта волна прокатится через меня. Нет абсолютно никакой гарантии, что их «дом на колесах» остановится где-либо в Теннесси. Он может направиться дальше на север, в другой штат. Он мог уже исчезнуть бесследно.

Я звоню Майку Люстигу и спокойным голосом пересказываю ему то, что мне известно. Он обещает, что передаст эту информацию по полицейским каналам Теннесси, потом ненадолго умолкает.

– Как ты, Гвен?

– Не очень хорошо, – отвечаю я ему. – Совсем нехорошо. Я не знаю, что… что мне делать. Я не могу просто…

– Нет, можешь. Пока мы не будем знать, где их искать, может случиться не так уж много всего. И ты это знаешь.

– Да, – роняю я. Я в это не верю. – Ты знаешь что-нибудь об этом Собрании Святых или о «Международном союзе Всех Святых»?

Люстиг задает логичный вопрос: почему я об этом спрашиваю? – и я высказываю ему свои подозрения. Он молча обдумывает это несколько секунд.

– Возникает вопрос – зачем им нанимать тебя для поисков парня, которого они же сами и похитили?

– Потому что они знали, что мои поиски спугнут Кэрол и заставят ее высунуться из укрытия, если она все еще поблизости. Я дала им возможность добраться до нее. – Я с трудом сглатываю. – Но это больше не сработает. Она оборвет все контакты с тем пастором и исчезнет бесследно, если хоть что-то соображает. Вообще смоется из этого штата…

– Почему же она не сделала этого раньше? – спрашивает Люстиг. Это заставляет меня мгновенно умолкнуть. – Ты нашла ее в Ноксвилле. Тебе это не показалось странным – если она действительно хотела свободы? К тому моменту она могла быть уже на Гавайях. Или в Эстонии.

Он прав. Я предполагала лишь, что у нее нет на это средств, но теперь, познакомившись с ней, понимаю, что это маловероятно: Кэрол – или как там ее зовут по-настоящему – своими манипуляциями могла добиться чего угодно, в том числе и добыть денег. У нее не было причин оставаться здесь.

Меня охватывает ярость, когда я понимаю, насколько была глупа. У меня нет извинений, если не считать усталости, страха за тех, кого я люблю, и других отвлекающих факторов. Мне следовало сообразить все в ту же секунду, как мужчина, похитивший моего сына, сказал мне, что они ищут Кэрол и ребенка.