— Хорошо. Стефани…

— На кушетку! Живо!

Кассандра трясется, точно сухой лист на ветру. Теперь ей по-настоящему страшно. Закрепляю ремни на ее руках и ногах, закрываю дверь с внутренней стороны и оставляю ключ в замочной скважине, чтобы никто нам не помешал.

Руки все делают сами. Креплю провода к телу Кассандры и замечаю в уголках ее глаз слезы. Ну надо же! У Мадам Монстр, оказывается, есть чувства. Где же они были, когда в этой самой комнате она калечила детей?

Одна маленькая деталь привлекает внимание и вышибает ударом дух. Закатываю рукав кардигана Кассандры до локтя и всматриваюсь в шрам странной формы. Похоже на… Букву. А рядом… Цифру.

«Эй-тринадцать».

Прижимаю ладонь к своему запястью, где чернеет татуировка.

— Не ожидала? — выплевывает Кассандра.

— Что это такое?

— Как думаешь, сколько лет этому месту? Я такая же, как и ты, Ви-восемь.

Сила слов отбрасывает назад. Ноги слабеют, но я удерживаю равновесие, делая пару шагов к стене.

— Его называли Мастер. Больной богатый старикашка, который брал на опекунство детей из приютов или попросту собирал беспризорников. Мне было двенадцать, за плечами семь приемных семей, нищета и никакого детства. Я жила в камере по соседству с твоей, питалась водой и хлебом и большую часть времени проводила в «исправителе», мечтая, что в один прекрасный день вырвусь отсюда. Только Мастер не собирался меня продавать. Ему так нравилось издеваться надо мной, что он сделал меня своей личной куклой.

Смешанные чувства овладевают разумом. Меня разрывает на части от непонимания и злобы.

— В двадцать два я его убила. Ударила по голове его же наградой, когда он вызвал меня в кабинет, чтобы… — Кассандра замолкает и переводит дыхание. — Я била его до тех пор, пока лужа крови не превратилась в озеро. Пришлось потом менять полы в кабинете.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — сухо спрашиваю я и отхожу к аппарату настройки.

— Потому что ты должна понять. Мы не такие уж и разные.

— Я не хочу тебя понимать. И мы с тобой ни капли не похожи.

— Да ну? Я всегда знала, что с тобой что-то не так. У тебя слишком сильная воля. Кукла из тебя не вышла, но ты можешь стать отличным кукловодом.

Это удар. Чувствую его в хрустящих костях, слышу звенящей болью в голове.

— Я. Никогда. Не стану. Такой. Как ты, — чеканю каждое слово с лютой ненавистью.

— Мы обе через многое прошли. У тебя есть выбор, Ви-восемь…

— Стефани! — кричу я. — Меня зовут Стефани! Ты украла у меня жизнь, имя, свободу, но больше не заберешь ничего.

— Послушай меня, Стефани, — все таким же приглушенным и гипнотизирующим голосом продолжает Мадам. — Ты ничего не изменишь. Есть спрос, будет и предложение. Я создала империю. Сотни людей работают на меня, и ты можешь стать одной из них, а когда придет время, сменить меня. Этим местом может управлять только сильный человек, безжалостный и беспощадный. Такой, как ты.

Палец замирает над тумблером, который пускает ток.

— Ты станешь немыслимо богата. Перед тобой будут открыты все двери. Общество будет любить тебя, клиенты боготворить. Подумай, сколько всего мы можем сделать вместе. Я не молодею, а работы много. Детские дома, которые принадлежат мне, — отличный источник сырья. Нужного и отборного сырья. Схема идеальная. Никто и никогда тебя не поймает, ведь большинство влиятельных людей нашего округа находятся у меня под каблуком. Я предлагаю только один раз. Подумай хорошенько.

Касаюсь кончиком пальца прохладного металлического рычажка, улетая в невесомость размышлений:

— Что мне мешает убить тебя прямо сейчас и просто забрать все себе?

— Без меня у тебя будет много проблем. Тебе понадобится несколько лет, чтобы во всем разобраться. Я нужна тебе.

— А сколько лет мне понадобится, чтобы спалить здесь все дотла?

— Ты совершишь огромную глупость. Кто ты, девочка? Ты — Никто и звать тебя — Никак. У тебя нет ничего. Ни документов, ни денег, ни связей, а у меня все это есть в неограниченном количестве.

Улыбка растягивает губы. Она ошибается. Эту женщину, по всей видимости, никто никогда не любил. Она озлоблена. В ней все еще живет маленькая обиженная девочка, которая топает ногами и все время плачет. Но кое в чем она права. Я могу ее понять. И я понимаю. Но одобрить, а тем более присоединиться…

Отхожу от аппарата и становлюсь сбоку от кушетки, прижимаясь спиной к стене:

— Почему я должна тебе верить?

Кассандра с трудом поворачивает голову, ее взгляд сияет надеждой:

— Я даю тебе слово.

— Твои слова для меня ничего не значат.

— Хорошо. Мы можем выйти из этой ситуации по-другому.

— И как же? — прищуриваюсь и наклоняю голову вбок.

— Я тебя отпущу. Дам столько денег, сколько попросишь. Назови любую сумму, и она будет твоей. Ты сможешь улететь куда угодно и забыть обо всем.

— Такое невозможно забыть.

— О-о-о… Не рассказывай мне, девочка. Деньги — лучший стиратель памяти.

Делаю вид, что обдумываю ее предложение, а сама слежу, как ликование расползается по ее лицу и расслабляет тело.

— Сначала ответь на вопрос, — вхожу в новый вираж нашей беседы.

— Какой?

— Почему ты продолжаешь это делать? Разве за тридцать лет ты не заработала на безбедную старость? Почему не вышла замуж? Не завела детей?

Кассандра в мгновение сереет. Ее возраст становится очевидным. В глазах печаль и дичайшая усталость:

— Потому что это мой дом и моя семья.

Она сломана. Сломана даже больше, чем все куклы в этом проклятом месте. Из нее выжгли все человеческое. Осталось лишь ненависть, которая заставляет ее сердце биться. Я могу сейчас сделать всего пару движений и после смотреть, как человек, которого я искренне ненавижу всей душой, умирает в мучениях. Душой… Есть ли у меня еще эта светлая частичка? У всех есть шанс на спасение, но иногда бывает попросту поздно. Для Кассандры уже все потеряно, но для меня… Надеюсь, что нет.

Из коридора доносится шум, словно выпустили стадо животных. Мадам тоже это замечает и хмурит брови.

— Все твои предложения очень заманчивы, Кассандра. Особенно второе. Куча денег и свобода. Если бы ты предложила мне это полгода назад, я бы согласилась не раздумывая, но у меня есть свой вариант.

— Что там происходит?! — истерично спрашивает Мадам.

— Начало конца. Твоего конца и работы этой чертовой фабрики по производству кукол.

— Что ты сделала?! Что ты натворила?!

— Ты сказала, я никто. Утверждала, что я никому не нужна и не буду, но ты ошиблась. Я Стефани Диксон. Я Вивьен Эйт. Вивьен Росс. Ви-восемь. Имя не играет роли, я жила без него двадцать лет. Но я была и останусь сильнее тебя. Лучше тебя! Все документы и файлы с твоего компьютера уже у властей. Все кончено, Кассандра. Для тебя, так точно.