— Вот теперь, белый парень, ты почувствовал, каково быть ниггером, — пробормотал кто-то у Эрла за спиной. — Должно быть, ты спятил, если вляпался в такое дерьмо, когда у тебя был выбор. У нас-то выбора нет.

— Держи язык за зубами, — одернул его второй негр. — Если Полумесяц прознает, что ты болтаешь с белым, он с тебя живого шкуру сдерет.

Обостренные до предела органы чувств Эрла то и дело ловили чей-то тяжелый взор. Тогда он оглядывался по сторонам, рискуя нарушить размеренный ритм работы, и один раз он успел перехватить взгляд верзилы Полумесяца, который, орудуя топором в бригаде вместе с другими заключенными, пытливо таращился на него. Но Эрл тотчас же снова вернулся к слаженному ритму, потеряв гиганта из виду.

* * *

Прошла тысяча лет, а может быть, миллион. Но в тот момент времени, когда Эрлу начало казаться, что он вот-вот умрет, послышался какой-то совершенно новый звук — глухие шаги, позвякивание, что можно было связать с какими-то животными и колокольчиками. Подняв взгляд на насыпь, где дежурили надсмотрщики, Эрл увидел негра, который приехал на повозке, запряженной парой тощих, облезлых старых мулов.

У этого негра было одно из тех нестареющих черных лиц, которые взирали на жизнь, может быть, сорок лет, а может быть, и все семьдесят и повидали немало горя.

— Ребята, приехал Окунь, — нараспев произнес негр, останавливая повозку. — К вам приехал старик Окунь, черт бы его побрал!

Подавать какой-либо специальный сигнал не было необходимости. Появление Окуня означало что-то вроде обеденного перерыва. Заключенные, оставив работу, зашлепали по грязи к плотине и стали карабкаться по откосу вверх, помогая друг другу. Однако Эрлу никто и не подумал предложить помощь, поэтому он взобрался наверх одним из последних и оказался в самом конце длинной очереди, выстроившейся к повозке.

Подходя к повозке, каждый заключенный сначала жадно пил из оловянной кружки, прикрепленной на цепи к баку с водой, затем бросал кружку и получал у Окуня что-то вроде галеты, политой соусом или подливой, после чего отходил к краю насыпи и поглощал ее, наслаждаясь краткими минутами отдыха. Из этого и состоял весь обед, но Эрлу он показался пышной трапезой.

Однако когда наконец подошел его черед, Окунь смерил его холодным взглядом.

— Эта очередь для цветных, — строго заметил он.

Охранники, которые, спешившись, поглощали куда более сытную и аппетитную пищу, громко расхохотались. Засмеялся и кое-кто из заключенных.

— Парень, ступай ищи очередь для белых, — продолжал Окунь.

— Старик, не тяни, — сказал Эрл. — Я голоден.

Схватив кружку, он поднес ее к крану, но Окунь накренил бак, и тот опрокинулся на землю. Остатки воды вылились в пыль.

— Это не для белых, — строго заметил Окунь. — Ты должен найти место специально для белых.

— А где здесь такое?

— Не знаю. Белые мне об этом ничего не сказали!

Его слова были встречены новым взрывом хохота.

Эрл посмотрел на пустой бак из-под воды, окруженный темным пятном промокшей пыли. Казалось, никогда в жизни ему еще не приходилось видеть такого трагического зрелища. В горле у него пересохло, растрескавшиеся губы онемели. Эрл перешел к корзине с галетами, но, когда он протянул руку, Окунь вручил ему нечто особенное — галету, вымазанную дерьмом какого-то животного.

— Это для вас, сэр. Специальное блюдо. Ну же, парень, давай кушай, потом расскажешь мне, какой у этой галеты вкус.

— Дай мне другую галету.

— О, а теперь ты говоришь как босс. Сэр, — крикнул Окунь начальнику участка, — это наш новый босс?

— Нет, это обыкновенный ниггер. Ты ничего ему не должен, ни сейчас, ни впредь.

Окунь пнул ногой корзину. Она упала на землю, и галеты вывалившись, скатились по склону насыпи в густую, черную зловонную жижу у основания.

— Вот твой обед, парень. Даже с добавкой, потому что ты особенный, понял? У нас здесь никто не получает добавку.

Эрлу неудержимо захотелось свернуть коротышке шею. И он мог бы это сделать меньше чем за секунду, ибо силы у него еще остались. Но только зачем?

Эрл отошел от повозки, терзаемый голодом и жаждой. Однако он не собирался умолять, из того ослиного упрямства, в котором уже нет ничего героического, а только безумное. Эрл стоически прошел вдоль ряда заключенных, которые, разлегшись на склоне насыпи, жадно жевали галеты, наслаждаясь мгновением отдыха и вполголоса переговариваясь между собой. Для него здесь места не было, впрочем, он и не надеялся его найти. Эрл просто присел на корточки с краю, уставившись в пустоту.

Бум!

Ощутив резкую боль в области ягодиц, Эрл резко подскочил. Поскользнувшись, он не удержал равновесия и в облаке пыли скатился по откосу насыпи до лужи липкой грязи у подножия.

— О-го-го! Вы видели, как подпрыгнул этот белый парень? Я и не предполагал, что белые могут так прыгать!

Это был старик Окунь. Его худое черное лицо было искажено в усмешке демонического злорадства, которой удавалось лишь наполовину скрыть переполнявшую его злобу. Именно удар тяжелым тупым носком его ботинка, нанесенный с большой силой и ловкостью, только что отправил Эрла в грязь.

Эрл с огромным трудом сдержался, чтобы не выругаться и не обозвать старика самым грязным словом, каким только можно оскорбить негра. Он уже готов был взобраться на насыпь и хорошенько оттузить Окуня, но вовремя спохватился.

Так поступают в нормальном мире, когда кто-то лягнул тебя под зад. Однако сейчас Эрл находился не в нормальном мире; он был в Фивах. Подняв взгляд, он увидел горстку осужденных, с любопытством таращившихся на него.

— Ну же, белый парень, иди, покажи ему! Да, сэр, иди, покажи ему, и посмотрим, чем это для тебя обернется!

Внезапно рядом с Окунем появился начальник участка верхом на коне, направивший пистолет-пулемет на Эрла.

— Окунь, что здесь происходит?

— Вот этот человек только что обозвал вас старым ублюдком, босс, — солгал пожилой негр, обнажая в ухмылке редкие гнилые зубы, спрятавшиеся за сморщенными старческими губами. — Поэтому я хорошенько лягнул его под зад.

Он уставился на Эрла злобными желтыми глазами.

— Это правда, осужденный? — спросил начальник участка.

Эрл молча покачал головой.

Внезапно начальник участка выстрелил из пистолета-пулемета. Дал длинную очередь из десяти патронов. Пули выбили фонтанчики земли рядом с Эрлом, прошив аккуратную строчку свинцовыми стежками. Воздух огласился громом выстрелов, который отразился от деревьев, растущих вдоль реки, и вернулся раскатистым эхом. Все негры, лежавшие на земле, испуганно повскакивали. Пулеметная очередь призвана была напугать Эрла, заставить его задрожать от ужаса. Однако Эрлу уже не раз приходилось бывать под пулями, поэтому он просто поморщился от резкого звука выстрелов, вытер с лица капли грязи и сказал: