– Виноват, босс, виноват. Забылся че-то… – оправдывался подчиненный с кряхтением. Кажется, он переодевал штаны, судя по лязгнувшей пряжке ремня. – Больше не повторится!

Мужской голос вдруг раздался возле шкафа, и все внутри меня затаилось. Соседняя створка зашуршала так внезапно, что я чуть не подпрыгнула. Оказалось, на другом конце вешалки висело несколько мужских рубашек и курток.

Сдергивая крайнюю, Олег неожиданно зыркнул прямо на меня. Его голова качнулась из стороны в сторону, а губы шевельнулись, отпуская смачный мат.

– Сам спустишься, или пацанов позвать? – донесся до него голос Вадима.

Охранник тут же спокойно задвинул створку.

– Да ну че я, совсем беспомощный? До сортира же как-то добираюсь.

– До форточки, смотрю, тоже добираешься подымить, сучонок неисправимый, – вдруг ругнулся Астахов.

– А, да эт я так… – стушевано усмехнулся Олег. – Балуюсь.

– И как только доставать умудряешься. Я ж всем пацанам на горло надавил!

Олег деловито подметил:

– Обижаешь, босс. Я полжизни смолю – уж если припрет, из туалетной бумаги себе бычок организую! Че поделаешь, трудно отказаться от привычки.

– Организатор херов, – буркнул хозяин дома. – Как дите малое.

Сразу за этим паркет загудел от размашистых шагов, и комнату оглушил хлопок двери.

Прикрыв глаза, я осела по стенке на корточки, выпуская шумный вздох. Так перенервничала, аж взмокла вся. Но не успела толком перевести дух, как створка шкафа резко отъехала в сторону, и в проеме показалась помятая физиономия Олега.

– Ну че, кошка ссыкливая? – бесцеремонно обратился он ко мне. – Ночевать здесь решила?

Я поспешила выпрямиться и смущенно поправила платье. Хотела было выйти, но охранник не торопился освобождать проем, чтобы выпустить меня из шкафа.

– Ты чего?..

– Типа даже не расскажешь, нахуя эту акробатику устроила? – с наездом поинтересовался он.

Принявшись разглаживать пальцами подол платья, я сбивчиво напомнила:

– Ну… это же очевидно. Ему ведь лучше не видеть меня в твоей комнате!

– Да что ты? – прохладно выдал Олег. – А мне вот сдается, ты в принципе от Астахова щемишься. Потому и в комнату мою завалилась внезапно, да?

Чувствуя, как расползается по щекам румянец, я натурально возразила:

– Нет!.. С чего ты взял? Я просто… убирала в комнатах и…

Прищурив взгляд, охранник прервал меня, поманив к себе пальцами здоровой руки. Я настороженно наклонилась, а он мне над ухом грубо прохрипел:

– Нихуя ты врать не умеешь, Котя.

Неловко отшатнувшись, я растерянно уставилась на Олега. За секунду в голове без воли выстроилась страшная цепочка. Но неужели он как-то мог догадаться о причине, по которой я могу избегать Астахова?!

– Короче, как осмелишься отсюда нос высунуть, будь хорошей девочкой – унеси поднос, – вдруг распорядился охранник как ни в чем не бывало. Затем вроде уже хотел отойти от шкафа, но вдруг добавил: – И это… Подружке своей кудрявой привет передай. Хотя нет, не надо… Она походу сильно занята устройством личной жизни – лучше пусть и дальше о моей роже не вспоминает!

Наградив его хмурым взглядом, я чуть не фыркнула.

– Ну и дурак же ты, Олег, – разочарованно выпалила.

Сразу пожалела, что не сдержалась, а он мгновенно окаменел и вцепился в меня грозным взглядом. Думаю, его здоровая рука дико зачесалась отвесить мне подзатыльника. Но вместо этого брутальный Ромео поджал губы и без осторожности задвинул створку шкафа прямо перед моим носом.

Раздраженно втягивая носом воздух, я показала темноте язык, вновь отступила к стенке и села на корточки. Олег ушел из комнаты уже через минуту, но я не спешила выходить из шкафа. Не потому что чего-то ждала или осторожничала. Просто охранник, сам того не подозревая, заставил меня всерьез задуматься о стратегии, которую я выбрала. Эти нелепые решения, прятки, самообман… Я металась, как лань, загнанная хищниками в угол! И пока не знала, как взять себя в руки. Как правильно выйти из ситуации. Существовал ли вообще какой-нибудь выход?

Сложилось такое чувство, будто я одновременно пытаюсь плыть по течению и барахтаться против него. Но все это – лишь бессмысленное оттягивание времени. Страх перед правдой и будущим, которое было слишком очевидным.

Выходя из комнаты Олега с подносом пустых тарелок, я даже не потрудилась убедиться, что в коридоре никого нет. Размышления в шкафу не прошли даром. Привели меня в такую апатию, что хоть гранаты рядом взрываться будут – я не дрогну. Столкновение с хозяином дома казалось мне страшнее взрыва гранаты, но даже это теперь воспринималось мной хладнокровно.

Почти…

Просто так вышло, что до самого конца дня этого пересечения не случилось. Возможно, мне везло. А может, все дело в том, что я ощущала Вадима на уровне инстинктов. Точно приемник, идеально настроенный на его волну, улавливала голос, звук шагов, даже запах, и это помогало сохранять дистанцию. Неосознанно я все равно стремилась оставаться от него на расстоянии. Как от опасного, губительного излучения, которое несет угрозу.

Последний раз я слышала голос Астахова после ужина, когда искала в кладовой на первом этаже чистящее средство для ванной. Он задержался возле лестницы, чтобы раздать указания охране, перед тем как куда-то уехать. Ничто не мешало мне выйти. Я уже нашла нужный спрей и просто застыла, стискивая его во вспотевших руках. Но от одной мысли оказаться в радиусе взгляда холодных голубых глаз тело бросало в дрожь. Потому что до навязчивого состояния казалось, у меня на лбу написано: «Я беременна!»

Я вышла из кладовой, лишь когда до меня донесся гулкий стук закрывшейся парадной двери. Вышла и, вопреки планам, уверенно направилась в свою комнату, вдруг решив, что мне стоит лечь сегодня пораньше. Этот день был коротким, но он просто выпил меня до дна.

Несмотря на усталость, я приготовилась к тому, что буду долго мучиться, прежде чем мне удастся уснуть, однако ошиблась. Меня неожиданно быстро сморило. Наверное, теплый душ помог расслабиться. Хотя скорее, это благодаря обещанию, которое я дала себе, ложась в постель… Завтра – я буду смелее.

* * *

Тошнота наступила ровно по часам. Я слетела с постели, даже толком не открыв глаза, и на ощупь добралась до ванной. В очередной раз приступ рвоты превратился не только в физическое испытание, но и моральное. Потому что у него имелось лишь одно железобетонное объяснение, в которое я пока не была способна всецело поверить.

Вялость гнала меня обратно в постель, но вернувшись из ванной, я растерянно застыла посреди комнаты, которую заливал свет раннего утра. Мой задумчивый взгляд задержался на двери, а в голову вдруг пришла ясная мысль: ничего не изменилось…

Астахов, как и раньше, равнодушен ко мне. Он, как и раньше, станет делать вид, что ничего не произошло! Только в этот раз я буду охотно ему подыгрывать.