— Ты вчера показала свою дикую сторону и боюсь, что тебя немного… — он так старательно подбирал слова, но я уже поняла, что он хотел сказать.

— Ненавидят.

— Скорее опасаются, — неуверенно поправил он. — Прости, но ведьм никто не любит.

— Мне ли этого не знать, — с горьким вздохом согласилась я и инкуб мгновенно принялся оправдываться.

— Просто тебя не знают. Ты необычная и…

— Знаешь, — я встала у окна, замечая у деревьев пару незнакомцев, наверняка меня охраняющих или стерегущих, — нас не любят наряду с немёртвыми. Но именно меня… какую-то часть меня, очень сильно любит второй из ненавистных всем вам Другой. Немёртвый. Эта насмешка судьбы.

— Но ведь Кинар…

— "Он слишком хорош для такой как я". Это сложно игнорировать. А если забуду, мне напомнят, будь уверен, — ухватив полотенце, я принялась натирать подоконник, отмечая еще несколько царапин. — Самое забавное, в этом городке я перестала ощущать себя вторым сортом. Здесь никто не считает недостойными ведьм, полукровок или дефектных. Не считал, — поправила я себя саму. — Пока вы не приехали. А теперь, и этот дом уже мне не принадлежит, и моя жизнь летит пол откос.

— Мы тебе не враги.

— А кто вы мне? — бросила я немного нервно.

— Ты же знаешь, что значишь для Кинара.

— Отличная любовница, — я не лукавила. В сексе умела доставлять удовольствие и получать его тоже.

— Это не всё!

— Откуда мне знать? — разозлилась я и ударила по раме. — Он не считает меня личностью. Я для него вещь. Не совсем удобная, но нужная. И мне этого мало! Да! — меня несло. — Пусть я всего лишь ведьма, но и женщина и мне надо, чтобы меня…

Я обхватила ладонью рот, понимая, что сказала лишнее, и чуть было не продолжила.

— Уйди, пожалуйста, — произнесла ровно и вновь отвернулась к окну. — Я сейчас плохой собеседник.

— Милана, я тебе не враг, — осторожно поднявшись на ноги, инкуб не решался ко мне подойти.

— И не друг, — констатировала я истину.

— Я пытаюсь им быть.

— Можешь приходить к коту. Думаю, он будет тебе рад.

— А ты? — спросил парень, осматривая обожженный дверной косяк.

— Ты заставляешь меня улыбаться.

— Хороший ответ.

— Не жди многого от ведьмы, — я попыталась улыбнуться и, судя по сочувствующему взгляду Лони, вышло плохо.

— Но ты ведь необычная ведьма, — уже выходя на порог, заявил он.

Опустившись на пол, я обхватила колени и старалась сдержать слёзы. Насколько же я нищая, что и друзей то у меня нет. Даже жители посёлка сейчас уверены, что соседствовали с чудовищем. Рато в тот день на поляне смотрел с ужасом и это стало невыносимым. Как же сейчас мне хотелось скинуть одежду и бежать… Просто бежать, не думая о будущем и не помня прошлого

Отчего весь мир стал таким враждебным? Хищный огонь, призрачные сети, жертвоприношение на поляне и каким-то невообразимым образом всё это коснулось меня. Нашло. В этот город я приехала случайно, но осталась осознанно. Что-то тёмное поселилось здесь и я упустила это. Возможно, меня отвлёк джинн, в которого угораздило влюбиться, но это не повод забывать кто я в этом городе. Поднявшись, я склонилась над раковиной и долго плескала в лицо студёную воду. Халат остался у мойки. Кот отчего-то сидел на столе и вроде вылизывал чашку из-под кофе. С ним я решила разобраться позже.

Надев самые приличные свои джинсы, на которых ещё не образовалось прорех, и белую футболку с изображением метлы, я стянула волосы в высокий хвост и спустилась вниз. Уже на выходе вспомнила про обувь и нацепила макасины. Немного потертые, но удобные.

Сбежав по ступеням, я махнула своей охране и, улыбнувшись, пошла по дорожке.

— Тебе не желательно выходить в посёлок, — нахмурившись, сообщил мне один из Меняющихся, вставая на пути.

— Кем "не желательно"? — спросила я, усмехаясь.

— Ну… — он растерялся и я обошла внушительную фигуру.

— Как выяснишь — расскажи. Мне очень интересно.

И тут мужчина схватил меня за руку. Крепко. Он выглядел слишком уверенным в том, что может касаться меня.

— Отпусти, — холодно потребовала я и попыталась вырваться.

— Вернись в дом сейчас же, — он оскалился. — И не вздумай выкинуть одну из своих ведьмовских штучек, — в огромной ладони появилась зажигалка и мерзавец щёлкнул крышкой, демонстрируя огонь. — Мы друг друга поняли?

— Да…

Все троё корчились на земле. Воняло палёной плотью и кровью. У одного из напавших была банка с кислотой и он успел выплеснуть содержимое на меня. Кожа на шее и плече была багровой, покрытой крупными пузырями. Часть из них сорвалась, когда я стянула футболку, оставшись в бюстгальтере. Сукровица текла вниз, капая с пальцев. Вокруг меня вилась сила и её ощущали все встречные.

Мне не нужно было помнить дом, из которого вчера вышел джинн. Я всё ещё ощущала его присутствие на расстоянии. И не сомневаясь, поднялась по ступеням и толкнула дверь.

— Лони? — из гостиной вышел Кинар и замер, смотря на меня. — Лана! Что произошло?

— Ничего нового для меня, — я выставила перед собой ладони, чтобы он не приближался, повела плечами и скривилась от боли. — Ты знаешь, что ведьму можно убить огнём и кислотой? Твои ребята хорошо выучили теорию. Только вот самое главное они забыли. Для удачи нужна уверенность. Ненависти мало.

— Кто посмел?! — заорал джинн, оглядываясь. На диванах сидели незнакомые Меняющиеся и на их лицах играли разные эмоции. Но никто не испытывал смущения или жалости. Это я видела отчетливо.

— Спроси лучше, кто бы из них поступил иначе?

Не обращая внимания на гробовое молчание в ответ, я прошла мимо диванов и зашла через арку на кухню. Расположение комнат было типовым. Только мой дом отличался значительно от остальных построек. Открыв кран, я смыла часть кислоты, понимая, следом сползает кожа. Жжение стало слабее, но плоть пульсировала и горела. Я почти забыла, как это больно.

— Кто это сделал? — Кинар стоял в проходе и пылал.

— Ответь мне, отчего я стала пленницей в своём доме? Почему на меня нападают у крыльца? Почему вынуждают быть… — от злости в глазах темнело. — Я ведьма! Но это не значит, что твой соклановцы могут держать меня взаперти и жечь! Я не преступница!

— Не оставляй ведьму в живых, — произнёс голос с верхней площадки лестницы. — Это главная заповедь клана Меняющихся.

— Зарина, уйди на… — прорычал Кинар.

— Пусть говорит. Она в своём доме, — с горечью признала я.

— Тебе позволено жить в нашем обществе. Но не жди к себе хорошего отношения.