— С этим вы приехали в мой город? С ненавистью и нетерпимостью? — меня подтряхивало. Джинн шагнул ко мне, но я отшатнулась. — С желанием жечь и охотиться на тех, кто отличается от вас?

— Ты убийца! — выплюнула девица, не решаясь спуститься.

— Да. Я убивала. Как любой в этой комнате. Кроме красавицы блонди, — я протиснулась мимо любовника, который не смел коснуться изуродованной плоти и продолжал смотреть на меня с ужасом. — Так отчего я не убиваю вас? Не объявляю войну за кровь?

Кинар ухватил меня за непострадавшую ладонь и удержал на месте.

— Я отвезу тебя к лекарю.

— Всё затянется само со временем, — отозвалась я тихо, смутившись от его заботы.

— Те, кто тебя тронул… — мужчина едва сдерживал ярость.

— Долго не смогут подняться, — продолжив, я попыталась непринуждённо пожать плечами. — Они будут живы. Это всё, что могу гарантировать. Убери надсмотрщиков, Кинар.

— У твоего дома не должно было быть никого из чужих.

— Мои братья, — звонко вскрикнула Зарина, о которой я тщетно пыталась не думать. — Они вызвались присматривать за ней.

— У них плохо получилось, — вскинув голову, прохрипела я.

— Никто не смеет прикасаться к Лане! — пророкотал Кинар, прижимая меня к себе.

— Кроме Закари? Лони? Шато? — не успокаивалась блондинка. — Она вами манипулирует. Она вас заворожила!

— Просто я трахаюсь шикарно, — выдала желчно и улыбнулась. А чего они ждали от ведьмы?

— Надень на неё намордник, Кин, — бесновалась белобрысая. — Она опасна и нужны эти штуки, которые блокируют силу. У тебя же есть такие. Я видела.

— Заткнись идиотка! — джинн подтолкнул меня к двери, но я вывернулась и осталась стоять у подножья лестницы.

— Привяжи ее к кровати и трахай когда захочешь, но не снимай чертовы наручники и ошейник. Всем плевать, что будет в том доме. Можешь быть с ней, но за его пределами…

— У тебя есть наручники для ведьм? Ошейник? — я смотрела на любимого и он не посмел мне солгать.

— Не для тебя.

— Здесь нет других, — мой вздох походил на последний.

— Та, вторая, — он склонился к моему виску и шепнул едва слышно, — Твоя вторая половина.

Я умерла. В одно мгновенье я ощутила, что каждая моя клетка заледенела.

— Ты хочешь меня в клетку посадить?

— Мы решим, как избавиться от твоей…

Никто не знал истинную ведьму в ярости. Никто не оставался после такого всплеска в живых, чтобы рассказать. Я слышала, как затрещали мои кости, пытаясь сдержать волну, и как струнами лопались нервы, обнажая чистую ненависть. А потом я закричала. Все присутствующие упали на пол и корчились от боли. Кинара отбросило к стене и он тщетно пытался подняться. Не сегодня. Не тогда, когда я в очередной раз умерла. Стёкла лопались, керамика крошилась. Раскаленный воздух дрожал. Пахло горелым деревом и плавленым пластиком. Снаружи поднялся вихрь. Мелкие камни бились в стены и влетали в разбитые окна. Сгустившаяся тьма, дрожала у моих пальцев и она жаждала забрать причитающееся…

— Лана? — позвал меня кто-то издалека. На предплечье полыхнуло так сильно, что это оказалось сильнее другой боли.

— Сани…

Я рухнула на колени и в мои руки влетел светловолосый вихрь. Он что-то кричал или это только казалось, маленькие ладони обхватили моё лицо и я увидела большие глаза полные слёз.

— Прости.

— Тебе больно? Кто тебя обидел? Кто сделал это? — требовал ответа мальчишка со взрослой решительностью.

— Я их наказала.

— Никто не тронет тебя. Никто не посмеет…

— Ты ж моя радость, — обняв худое тельце, я села на полу и затащила его себе на колени. — Я скучала без тебя. Твой подарок со мной.

— Покажи.

Протянув руку, я охнула, запаздало припоминая, что она сожжена и обомлела — на здоровой коже сиял цветок мака.

— Мне не верили, что ты так смогла сделать, — под его пальчиками плоть заживлялась.

Вокруг нас поднимались на ноги упавшие и под их ногами хрустели осколки посуды и ламп. Я зажмурилась, понимая, что сейчас меня наверняка закуют и уволокут подальше, чтобы не наказывать на глазах у мальчишки.

— Я тебя не дам в обиду, — серьёзно заявил Санир, словно прочёл мои мысли.

— Мне надо сходить со взрослыми…

— Все вон, — прохрипел Кинар.

Запрокинув голову, я смотрела на любимого. Он качался, подталкивая дезориентированных гостей из дома.

— Заберите её, — он кивнул на лежащую у подножья лестницы девушку со спутанными светлыми волосами. — Она под арестом. Ребят у дома Миланы показать лекарю и под замок.

Никто не посмел ему перечить. Стало даже неловко, что я не гнушаюсь поставить его на место. Ненадолго. Мы остались одни. Санир высвободился из моих рук и подступил к хозяину дома.

— Почему с ней так поступают? Как ты позволил? Ты?!

— Дай нам поговорить, малыш, — глухо потребовал Кин и мальчишка нехотя подчинился.

Проходя мимо, он дёрнул меня за локон и пообещал:

— Если он тебя обидит — кричи. Я приду.

Это показалось таким забавным, что против воли я улыбнулась и кивнула.

— Закрой дверь и запечатай окна, — попросил Кинар, когда мальчишка вышел из дома.

Поднявшись, я начертила охранное заклятье, делающего дом непроницаемым для других и медленно повернулась, оттягивая момент встречи со осуждающим взглядом джинна. Разрушение были глобальны. Гостиная и кухня были в руинах. Лестница потеряла перила.

— Вот и я твой дом подрехтовала, — наконец сказала я.

— Я не хочу быть тебе просто соседом.

Кинар выглядел постаревшим. В его глазах было столько боли и голода, что невольно я шагнула… назад.

— Нет, — ответил мой голос, но душа корчилась от потребности сказать другое.

— Этого бы не случилось…

— Я доверилась тебе. Впустила в свой дом и в своё тело, — смотреть в пол было проще. — Поборола свой страх и пошла за тобой, а ты… Ты ничем не лучше тех, кто держал меня в клетке, жёг ради своего удовольствия и…

— Лана…

— Ты хотел меня подчинить. Заковать. Сделать вещью, — каждое слово падало меж нами кусками льда. — Ты никогда не видел во мне равную. Я всего лишь ведьма.

— Это не так.

— Разве?

— Ты многого не знаешь, — я терпеливо ждала продолжения, но джинн долго подбирал слова. Словно решал, как преподнести удобную версию. — Сейчас в Монетске творится неладное. Возможно, твоей второй частью манипулируют. Подозреваю…