Он еще несколько мгновений колебался, но в конце концов взял трубку.

— Вы можете говорить, — холодно сказал он.

Обычаи людей были ему чужды, и он не собирался тратить время на всякую ерунду.

Последовала пауза — очевидно, его собеседника удивило такое начало разговора. Затем незнакомый голос сообщил, что ему звонят из полицейского управления Темз-Вэлли.

— И в чем же проблема? — осторожно спросил Стоун.

— Боюсь, у меня плохие новости, сэр. У вас есть помощник по имени Сеймур Финч?

— Да.

— Сегодня днем из реки Айсис выловили мертвое тело. При нем не оказалось документов, и мы не могли его опознать, но один из наших офицеров думает, что он узнал в погибшем мистера Финча — он недавно побывал в вашем доме, когда у вас произошел тот неприятный инцидент.

— Понятно, — медленно проговорил Стоун. — Скажите, офицер, что послужило причиной его смерти?

— Боюсь, пока у нас нет однозначного ответа, сэр. Могу лишь сказать, что мы обнаружили рану от огнестрельного оружия. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил Стоун без малейшего проявления эмоций.

— Мы не сумели разыскать родственников мистера Финча. Боюсь, нам придется попросить вас, его работодателя, опознать тело, которое находится в полицейском морге, после чего мы сможем начать расследование. Если в этом есть необходимость, мы можем прислать за вами машину.

Стоун повернулся, чтобы проверить время на антикварных часах, висящих над камином. Пять минут шестого.

— Уже темно?

— Прошу прощения, сэр?

— Ночь уже спустилась?

— О, я понимаю, — сказал глупый человек. — Мы знаем, что вы очень заняты. Морг будет еще долго открыт. Мы можем прислать за вами машину в любое время.

— Я вам перезвоню, — сказал Стоун.

Впрочем, он уже не сможет этого сделать по телефону, по которому он разговаривал с офицером полиции: Стоун с такой силой ударил трубкой по столу, что она разлетелась на тысячу осколков. Подняв лицо к потолку, он взревел от ярости, и в комнате, отражаясь от каменных стен, заметалось эхо. Стоун принялся нетерпеливо расхаживать взад и вперед, хватая все, что попадалось под руку, и швыряя об стену. Бесценная ваза династии Мин полетела в самый центр флорентийского зеркала, висевшего над камином, и поток битого стекла загасил пламя свечей в серебряном подсвечнике. Стоун снова закричал.

Услышав шум, в комнату вбежала Лилит.

— Габриель… — Она остановилась и посмотрела на него. — Он мертв, не так ли? Наш слуга?

В ее голосе слышалась дрожь, она смотрела на брата широко раскрытыми глазами. Он никогда не терял хладнокровия в ее присутствии, хотя они провели на земле много столетий.

Стоун перестал бить вещи и посмотрел на Лилит, пытаясь прочесть выражение ее лица, и сразу увидел на нем не только страх и гнев. Лилит чувствовала свою вину и отчаянно пыталась ее скрыть. Однако у нее плохо получилось. Он шагнул к ней, и она отшатнулась. Стоун понял, что его подозрения оказались верными.

— Что ты сделала? — резко спросил он.

— Ничего.

— Что ты натворила, Лилит? Если солжешь, я тебя уничтожу. Тебе придет конец.

— Не причиняй мне вреда, — взмолилась она. — Я лишь хотела нам помочь.

— Объясни, что произошло.

— Сеймур узнал, как зовут полисмена, — Джоэль Соломон. Он инспектор. И он блефовал, у него нет креста. — По мере того как Лилит рассказывала, страх в ее глазах сменялся уверенностью. Еще немного, и в них появился бы вызов. — Ты мог прикончить его в ту ночь, Габриель, но ты испугался.

— Ты хочешь сказать, что этот Соломон убил нашего самого доверенного слугу из-за того, что ты проигнорировала мой прямой приказ? Ты велела Финчу его прикончить, так?

— Откуда я могла знать, что человек сумеет с ним справиться?

Стоун занес руку, чтобы отвесить ей пощечину, и вполне мог снести голову одним ударом, но в этот момент дверь распахнулась и Стоун резко повернулся, чтобы посмотреть, кто посмел ему помешать.

Захария сжимал в гигантском кулаке маленький серебристый сотовый телефон. Ярость не помешала Стоуну узнать устройство, через которое с ними входил в контакт их агент в РУВ.

— Мы получили текстовое сообщение, — быстро заговорил Захария. — Лидеры Федерации собираются на срочное совещание в Бельгии. Нам известны детали. Место, дата, время и состав участников. Все соберутся в одном месте.

— Превосходно, — сказал Габриель.

Его ярость внезапно исчезла. Он рассчитывал именно на такое развитие событий.

— Есть еще кое-что, — продолжал Захария. — И вам это не понравится. — Он нервно закашлялся, глядя на свои башмаки.

Даже огромный и могучий вампир не хотел сообщать плохие новости Габриелю Стоуну.

— Что еще?

Захария сглотнул и заговорил.

— Наш информатор сообщает, что агент Федерации Алекс Бишоп и полисмен по имени Джоэль Соломон отправляются в Венецию на поиски креста.

Соломон и РУВ работают вместе. Мало того что Стоуна одурачил человек, так он еще и заключил союз с его самым ненавистным врагом. Новая волна гнева была такой сильной, что Стоун заскрипел зубами.

Он хрипло приказал Захарию выйти из комнаты и снова начал расхаживать взад и вперед, разрабатывая новый стратегический план. Теперь, когда Финча больше нет, придется начинать все сначала.

Лилит подошла к нему и сжала его руки.

— Позволь мне полететь за ними. Я уничтожу эту стерву из РУВ прежде, чем она что-нибудь отыщет. Человека я разорву на части и устрою пир, а тебе принесу его голову на блюде.

— Нет, сестра. Я хочу, чтобы они нашли крест.

Лилит нахмурилась.

— Ты допустишь, чтобы его использовали против нас? Мы всегда старались скрыть знание о кресте. Он слишком опасен. Это безумие.

— Именно из-за того, что крест опасен, мы не можем его игнорировать, — сказал он. — Пришло время его отыскать и решить проблему раз и навсегда.

— Но на кого мы сможем опереться теперь, когда… — Лилит смолкла: ей не хотелось произносить вслух имя Финча.

— Ты много лет верила мне, — тихо ответил Габриель и погладил ее по голове, потом провел ладонью по шее и плечу, его рука задержалась на груди. Лилит прикрыла глаза и тихонько застонала. — Верь мне и теперь.

Библиотека для членов парламента,

Лондон,

21.03

Джереми Лонсдейл полностью погрузился в подготовку своей речи и даже не заметил, что остался в библиотеке один. Впрочем, он уже почти закончил и с удовольствием размышлял о том, что скоро окажется в привычной роскоши своего дома в Кенсингтоне, где он проводил два дня в неделю. Оставшееся время приходилось на Италию или загородную виллу в Суррее.