– Но куда делись все те люди?

Вошла испуганная Ута со свечой в руке: дожидаясь мужа, она не ложилась, и вот вдруг услышала его возбужденный голос из китона княгини. За ней торопились Святана и Предслава.

– Их перебили в прошлом году на Крите, – Мистина оглянулся на вошедших женщин. – И до сих пор греки не набрали и трети нужного им числа людей. Посылали на Крит целое войско на кораблях, с воеводой по имени Гонгила, но он повел себя как дурак, и оттуда вернулась едва одна сотня из семи. И снять войска с других направлений стратилаты тоже не могут. На востоке, в тех самых фемах Анатолия и Каппадокия, что ни год набеги сарацин. Этот Сайф ад-Даула, он тот еще бодряк, про него говорят: «Ни года без похода». Все как пятнадцать лет назад, когда мы сюда ходили, с тех пор легче стало ненамного. Опустошают села, уводят полон. Тот Иван Куропас, чтоб его тролли драли, воевал с ними двадцать лет, но его уже десять лет нет в живых. Пять лет назад, пока корабли опять ходили на Крит, сарацины едва не дошли до Царьграда. В Италии греки воюют с королем Оттоном за южные земли, только в прошлом году там две области подняли мятеж – лангобарды и еще какие-то, я не запомнил. В общем, они отказались повиноваться грекам, подружились с сарацинами и сами стали грабить греческие земли. Константин посылал на них фракийцев с македонцами и корабли с «живым огнем». На островах засели другие сарацины и грабят побережья. Лис не поручится, как сейчас, но раньше сарацинам Сикилея платили двадцать две тысячи номисм в год, чтобы не трогали Южную Италию.

– Сколько?

– Двадцать две тысячи золотых в год! И мне очень, очень стыдно вспомнить, йотуна мать, за какую сумму мы с Ингваром пообещали не делать того же самого с нашей северной стороны. Но откуда ж нам было знать, простоте чащобной, что на белом свете существуют такие деньги! В общем, василевс только успевает поворачиваться. И я очень рад, что не я – доместик каких-нибудь схол и даже не великий этериарх.

– И что это означает для нас? – спросонья Эльга не могла сообразить, почему ради этих сведений, которые уже спутались у нее в голове, понадобилось будить весь дом.

– Это означает, – Мистина наклонился к ней и взял за руку, – что мы нужны грекам не меньше, чем они нам. И мы не зря застряли здесь, может быть, на всю зиму. Продолжай торговаться. Они хотят наступать, чтобы навсегда обезопасить себя от сарацин. Пообещай им шесть-семь сотен оружников – и получишь взамен семь сотен папасов[39]. Правда, я не уверен, что это будет такая уж выгодная сделка… Я бы взял деньгами.

* * *

Мистина еще раз оказался вещуном.

Когда до прощального приема оставалось дней пять, в палатион Маманта пожаловали два посланца от патриарха и синклита. Это были уже знакомый Эльге Вонифатий Скифянин, один из священников Святой Софии, и протоспафарий Каллиник из подчиненных логофета дрома. Благодаря высокому чину царевых мужей, Эльга приняла их сама – сидя на белом троносе в триклинии, где по сторонам на скамьях расположились послы и ее приближенные.

– Василевс, патриарх и синклит рассмотрели пожелания, высказанные высокочтимой архонтиссой, – начал Каллиник.

Эльга слышала этот запев уже десять раз, если не больше, однако сейчас у нее чуть сильнее забилось сердце. Многозначительный вид посланцев выдавал, что сегодня у них и впрямь есть что предложить.

– Знание есть благо для подданных – так говорит высокочтимый Константин, василевс ромеев, – начал Вонифатий – рослый мужчина, немолодой, но еще крепкий по виду, с большой загорелой лысиной, окруженной венчиком седых кудрей. – Ибо сказал Господь: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари»[40]. Снисходя к желанию твоему нести Христову веру и заботиться о спасении подданных, василевс посчитал возможным снизойти к просьбам, кои твоя светлость высказала во время приема. Ты желала, чтобы василевс даровал тебе ученых служителей Божьих, священные предметы и книги, дабы могла ты устроить у себя в Росии церковь Христову.

Эльга величаво кивала, подтверждая: да, этого она желала. Сердце билось в недоверчивом ликовании: неужели она все же переубедила, переупрямила греков? Бросила быстрый взгляд на Мистину: пора готовить щит – скоро будем прибивать на ворота… Он тоже слушал чрезвычайно внимательно.

– И будет согласно со справедливостью, даруемой Богом, и милостями василевса, приличными его положению, если вы с ним обменяетесь тем, в чем каждый из вас имеет нужду, – продолжал протоспафарий Каллиник.

Княгиня вонзила в него пристальный взор: неужели сейчас он признает, что ромеи в чем-то имеют нужду?

В лице Каллиника что-то дрогнуло: этот взгляд его смутил. Едва ли в Мега Палатионе могли прознать о давнем знакомстве Мистины с Лисом, но там, разумеется, было известно о возвращении этерии.

– Поэтому, как уже обсуждалось между твоими людьми и посланцами василевса, ты предоставишь нам в течение года не менее тысячи воинов для морских походов и защиты восточных фем. А василевс и патриарх взамен пожалуют тебе ученых людей, священные предметы и деньги на содержание церквей в течение года в таком количестве, чтобы ты могла устроить по церкви в каждой из ваших славиний, от которой архонты через своих послов выскажут желание иметь их. Содержание и дары будут поступать до тех пор, пока будут служить и посылаться воины по мере нужды в них.

Каллиник замолчал. Эльга смотрела на него, ожидая продолжения.

– Что ты скажешь об этом? – спросил Вонифатий. – Не правда ли, василевс щедр и милостив к тебе, как и подобает духовному отцу к своей почтительной дочери?

По церкви в каждой земле! Эльга окинула взглядом лица приближенных. Володея и Прибыслава выглядели довольными: каждая из них очень хотела иметь у себя в городе церковь. Олег Предславич просветлел, Ярослава улыбалась, Хранислав ладожский кивнул: его князь, Ингвар-младший, не был крещен, но хотел иметь церковь для своих христиан, главным образом русов. Остальные тоже оживились: обещание царских даров кого хочешь обрадует.

– И что еще василевс поручил передать мне? – сказала Эльга, будто предлагая посланцам припомнить забытое.

– Пожелать скорейшего разрешения наших споров к взаимной радости, ибо Господь дарует мудрость, как мы просим Его об этом.

Эльга еще раз окинула взглядом послов; те уже смотрели встревоженно, не понимая, чем она недовольна. Лицо Мистины похолодело: он-то понял.

– Но я просила ученых мужей и священных предметов у патриарха, – напомнила Эльга. – У василевса я просила другого. Я желала, чтобы василевс, заключая с нами договор о присылке воинов в обмен на помощь в устройстве церквей, приказал печенегам, своим союзникам, не тревожить наши земли и не трогать торговые обозы на Днепре и до границ с Болгарским царством. Без этого договора, скрепленного передачей нам залогов дружбы от василевса, мы не сможем выслать наших воинов так далеко от наших собственных земель.