схватки, массировал мне спину и не оставлял даже на минуту. А когда все началось, держал за руку и даже не морщился, когда я сжимала ее чуть ли не до хруста. Его ласковый шепот успокаивал и дарил необходимую поддержку. И если сначала я скептически отнеслась к участию мужчины в родах, то сейчас была счастлива, что Марков рядом. Без него мне бы пришлось гораздо тяжелее.

— Вот и она! Поздравляю, вы стали родителями замечательной девочки! — провозгласила врач.

Услышав громкий детский плач, я попыталась поднять голову, но даже этого не смогла сделать. Боже, я стала мамой!

— Ты ее видишь? Видишь? — тяжело дыша, спрашивала Диму.

— Да, она потрясающая, — поглаживая меня по волосам, ответил мужчина.

Я не успела заметить, как это произошло. Одним ловким движением Дима надел мне кольцо на безымянный палец правой руки.

— Что? Что это? — уставившись на невероятной красоты бриллиант, выдохнула я.

— То самое, — загадочно улыбнулся Марком и поцеловал в лоб.

— Ты серьезно? Это предложение? Сейчас?

— По-моему, сейчас самое лучшее время. Ты в состоянии аффекта и не можешь отказаться. Я не мог упустить такой шанс, — насмешливо протянул Дима.

Я даже возмутиться не успела, как он закрыл мне рот поцелуем, пресекая всякое сопротивление.

— Ты же выйдешь за меня, гномик?

— Да, — не раздумывая, ответила.

— А вот и ваша девочка, — мне осторожно вложили в руки плачущую дочь.

— Боже, она такая хорошенькая! — со слезами на глазах, воскликнула я, переживая внутри бурю эмоций.

— Это самый красивый ребенок из всех, что я видел. Наша девочка! Привет, малышка! Я твой папа, — взяв ее за ручку, представился Дима. — Мы тебя так ждали. Добро пожаловать в мир, красавица!

* * *

Нас с дочкой выписали утром тридцать первого декабря. В холле больницы нас встречал папа с камерой, а с ним и две счастливые парочки: Руслан с Мирой и Ваня с Лизой. Все они встречались нас улыбками. Девчонки держали в руках связки с яркими воздушными шариками.

— А вот и наша крестница, — пропела Мира, заглядывая в сверток. — Какая красавица! Вся в мать!

— А глаза Димкины. Хитрющие, — влез Руслан.

— Да, от родителей взяла самое лучшее, — самодовольно заявил Дима. Он передал камеру Ивану, а сам обнял меня и нежно коснулся губами виска. — Спасибо тебе за дочь, гномик. Не представляешь, как я счастлив, — шепнул на ухо так, чтобы услышала только я.

— Я тоже счастлива, — потерлась ласково носом об его щеку. — Спасибо, что не сдался.

— Никогда не сдамся, малыш, — ответил он и подарил нежный короткий поцелуй.

— Эй, вы тут не одни! — прервал момент Руслан.

— Уф! Жарко стало! — поддержала его Мира, притворно обмахиваясь рукой.

— Ладно-ладно, потерпим до дома, раз уж тут такие ханжи собрались, — проворчал Дима, пихнув друга в плечо.

— Прекрасный выбор, — не удержалась и обратилась к сияющему от счастья Ивану.

Лиза тут же покраснела и смущенно опустила глаза. Но я заметила, как она прижалась к Еремину и засияла, когда он взял ее за руку.

— Согласен, — кивнул в ответ мужчина и подмигнул мне.

— Простите за опоздание, — нарушил идиллию строгий голос Игоря Вадимовича.

Все сразу напряглись и замолчали. Я инстинктивно прижала дочь крепче и озабоченно посмотрела на Диму. С нашей единственной и последней встречи мы так и не общались с новоиспеченным дедушкой. Марков эту тему тоже не затрагивал. Так что прихода свекра я не ждала.

— Прости, я ему сказал… — виновато произнес Дима.

— Ничего страшного, — сдержанно улыбнулась, наблюдая за приближающимся мужчиной.

Да, он выглядел так же строго, но былой ненависти в его взгляде не было. Наоборот, я увидела в глазах Игоря Вадимовича едва различимый, но страх. Он волновался и не скрывал этого. Мужчина подошел вплотную ко мне, и какое-то время молча смотрел на сверток в моих руках.

Его руки едва заметно потряхивало. Губы задрожали. Он гулко сглотнул и буквально выдавил из себя, протянув вперед руки:

— Можно?

Я кивнула и осторожно передала ему дочь. Наверное, после всего, что он наговорил, не стоило этого делать, но Дима явно импульсивностью пошел в отца. Так что да, я посчитала, что Игорь Вадимович вспылил сгоряча, а теперь об этом жалеет. Еще и сына чуть не потерял. У него было время на раздумья, так что раз он пришел сюда, значит, пересмотрел свои взгляды на жизнь и, надеюсь, на меня в частности.

Игорь Вадимович держал малышку так, словно у него в руках самая дорогая ценность. Его взгляд тут же смягчился, а уголки губ дрогнули в намеке на улыбку.

— Когда-то я в первый раз взял на руки тебя, сын, — охрипшим голосом выдавил мужчина. — Ты был такой маленький и беззащитный…

— Пап…

— Нет, послушай, — перебил сына он. — Когда я первый раз взял тебя на руки, понял, что теперь у меня есть смысл жизни. Все, что я делал, было для тебя. Для твоего счастья. Я считал, что знаю, какое оно — счастье. Но сейчас, я вижу тебя и понимаю, что всю свою жизнь шел не туда. И если бы ты не пошел в меня своим упрямством и самостоятельностью, я утянул бы тебя за собой в эту трясину. Пока ты не звонил и не общался со мной…

— Пап, я понял…

— Нет! Я должен это сказать! — вновь не дал остановить себя Игорь Вадимович. — Я должен признать, что сын оказался умнее меня. А еще… я скучал. И… я не хочу быть один. Мне уже поздно что-то искать, но… Возможно, вы позволите мне иногда приезжать и общаться с внучкой? Ты позволишь, Карина?

Я опешила. Не ожидала, что этот мужчина способен признавать ошибки, да еще и так кардинально меняться. Хотя… Видимо у них это в крови. Ведь Дима тоже сначала показался мне легкомысленным и ненадежным. В любом случае, каждый человек имеет право на еще один шанс. Каждый человек имеет право на ошибку. Главное, ее вовремя понять.

— Кроме вас у нашей дочери нет дедушек и бабушек. Боюсь, что вам придется приезжать чаще, чем иногда, — улыбнулась свекру, намекая на то, что двери нашего дома для него всегда открыты.

Игорь Вадимович кивнул и куда-то пошел вместе с внучкой на руках.

— А… — Дима дернулся к нему, но я схватила его за руку, останавливая.

— Кажется, кому-то нужно поговорить наедине, — тихо шепнула ему.

Все притихли и молча наблюдали за «беседой» дедушки и внучки. Игорь Вадимович несколько минут что-то нашептывал ребенку, после чего поцеловал малышку в лоб и вернулся к нам.

— Вы уже придумали ей имя, — протягивая мне дочь, спросил он неуверенно.

— Нет, у вас