На самом деле это правило для любых диктатур и тираний.

Кандидата в диктаторы, потенциального тирана влечет власть. Власти никогда не бывает много – только мало. Но когда все цели достигнуты, выясняется, что у тирана остается только одна жизненная цель – умереть в своей постели. Иного выхода из ловушки абсолютной власти нет. Отняв выбор у общества, он не оставляет выбора и себе.

В демократии все прописано: порядок прихода – ухода, сроки, методы и границы правления. Демократия для смертных людей. Смерть бывшего премьера или президента – повод для газетных некрологов, не более того.

Диктатору покой может только сниться. Он не может оставить власть, и не только потому, что власть – это все для него. Это его мир, созданный по его образу и подобию. Он уйдет – и все рухнет. Диктаторам нужно быть бессмертными. В XXI веке это стало невозможным.

Али Абдаллу Салеха, сильного человека Йемена – одного из самых несчастных государств мира, видели в гробу. 4 декабря 2017 года в социальных сетях появились снимки из Саны: несут тело, завернутое в цветистое одеяло, в голове рана.

Так закончился жизненный путь еще одного персонажа, который полагал себя если не бессмертным, то бессменным. Он пережил даже Арабскую весну. Уходя в отставку, он затребовал себе гарантии полной неприкосновенности.

Логичней спросить, а какие гарантии он оставил стране, в которой занимал президентский пост 33 года?

Йемен – «провалившееся», разваливающееся государство, оказавшееся между молотом и наковальней. Нищее, отсталое, без того разделенное – в 1990 году Север и Юг объединились, но так и не стали единой страной – оно превратилась в плацдарм для чужаков. Его облюбовала Аль-Каида (местный вариант), которую в свою очередь американцы норовили добить дронами. На йеменской земле был, в частности, уничтожен главный пропагандист Аль-Каиды – исламист американского происхождения Анвар Аль-Авлаки. В последние годы к этому добавились гражданская война с религиозной подоплекой – восстание хуситов (они шииты) на земле и гнев могущественных суннитских соседей с воздуха. Саудовская Аравия уверена, что за хуситами стоит ее архивраг – Иран и вымещает свой гнев на несчастной стране яростными бомбежками.

В ситуации хуже некуда лучше всех чувствовал себя Салех. Сохранив лояльность племен и секретных служб, он разыгрывал гроссмейстерские пасьянсы. Сам он называл это «танцами на змеиных головах».

Сначала он оставил вместо себя своего человека – президентом стал его зам Абд Раббо Мансур Хади. Но когда в конце 2014 года повстанцы-хуситы обложили столицу, он заключил альянс уже с ними, вместе они свергли правительство Хади, и тот оказался в ссылке в Саудовской Аравии. Прошло время, и Салех совершил новый кульбит. Громогласно обвинив своих былых союзников – хуситов в преступлениях против йеменского народа, он протянул руку уже саудовцам, впрочем, не слишком ловко. Из всех его переворотов этот оказался самым неудачным. Хуситы перешли в наступление на Сану. Салех бежал в родную деревню. Где его машину подорвали. И тогда его настигла пуля снайпера.

Танцы на змеиных головах по определению смертельные танцы. Для окружающих.

В нынешнем кровавом цикле в Йемене погибли десять тысяч человек. Страна в черной дыре, выхода из которой не видно. Такова реальная цена этого любимого занятия диктаторов – бывших, настоящих и будущих.

С некоторых пор наш отечественный правящий класс словно забеременел чужими революциями. При любом упоминании сначала цветных, потом арабских революций известные политики мгновенно напрягаются, видно, как болезненно им хочется ниспровергнуть эти плоды зла. Вообще говоря, опровергать реальность – не свидетельство большого и просто здравого ума. Тем более любопытно, сколько интеллектуальных – и уж точно пропагандистских – потуг тратится на эти ниспровержения. Прислушаемся к аргументации. В обобщенном виде она выглядит так.

Революции, которые накатывают на страны и регионы волна за волной:

1. Ужасны, опасны, приводят исключительно к негативным последствиям.

2. Каждая по отдельности и все вместе они инспирированы из некоего центра извне. Незаконнорожденные, они по определению нелигитимны!

3. Антитезой разрушительному и чужеродному явлению революций служит стабильность. Вот вожделенная социальная модель.

Революции разрушительны! Это сильный довод в стране, которая целый век гордилась тем, что «мы родом из революции». Не только все выдуманные и не выдуманные достижения СССР объяснялись исключительно «верностью революции», все провалы и преступления эпохи оправдывались тем же – ссылками на суровость ее законов и безжалостность обстоятельств.

То, что революция это разрушение – банальность, чем же еще может быть взрыв? Вопрос в том, почему происходит взрыв. И что разрушает революция.

Сколько бы и какие ни происходили революции на земном шаре, происхождение у них теперь одно: заговор ЦРУ. Если бы ЦРУ реально принадлежала хотя бы сотая часть приписываемых результатов, ему давно бы присудили Нобелевскую премию, если не мира, то по химии.

Теория заговора – безотказный способ привести в возбуждение кору головного мозга фанов и профанов. В любой вдумчивой дискуссии это прямая дисквалификация. Нужно ли доказывать, что площадь Тахрир – кровь от крови египетского народа?

Площадь Тахрир забурлила по сумме двух причин. Потому, что другого способа изменить политическую реальность Египта не существовало. И потому, что ее расстреляли. Впрочем, это одна и та же причина.

Египет и Ливия очень разные страны, но в одном их истории идентичны. Это были царства политической монополии. (Список таких царств-государств нетрудно продлить.) Политическая монополия – замкнутая, по-своему совершенная, стремящаяся к абсолюту система. Она не оставляет возможностей для ростков иного развития. Система Мубарака совершенствовалась тридцать лет подряд, система Каддафи – сорок. Кончилось все взрывом, видимо, и та и другая достигли пределов совершенства.

Наверное, это и есть причина, по которой наши отечественные симпатизанты деспотических правлений не видят в них недостатков. При чудовищных вещах, которые творились и творятся под их эгидой, это может показаться странной аберрацией зрения, но это так.

Все их доводы лицемерны.

«А вы можете гарантировать, что перемены пойдут на пользу народу (к примеру) Сирии?» Точно нет. Но нет ни малейших сомнений, что безразмерное продление режима, передача власти от отца к сыну и от сына к внуку всегда были ему во вред.

«А вы видите кого-то, кто может прийти на смену (например) Башару Асаду? Можете назвать равновеликие имена?». Нет. В этом и состоит игра в монополию – все альтернативы уничтожаются на корню. Политическое поле страны вычищается от всех злаков, как сорняков. Но это не значит, что страны, тотально обезглавленные диктатурой, безнадежны. Даже в Северной Корее найдется лидер перемен. Где он сейчас? Скорей всего, в концлагере. Когда-нибудь мы узнаем его имя. Дай Бог, чтобы он успел оттуда выйти.