Не надо упрощать. Задачка на самом деле в некотором роде безвыходная. Служит ли избавление от диктатора гарантией того, что в обществе установится «мир и благодать»? Я без иронии, назовем так сколько-нибудь удовлетворительный способ жизнеустройства. Нет. Наутро после революции общество обнаруживает опасный и разочаровывающий сюрприз – отсутствие любого порядка. То, что представляется вакуумом власти, в действительности есть социально-политическая пустота. Диктатура уничтожает всякую способность к самодеятельности – вместе с теми, кто мог бы и хотел проявить инициативу. В этом смысл любой диктатуры, и именно этим измеряется ее успех. Значит ли это, что нужно молиться о продлении дней диктатуры? Для этого нужно иметь очень уж извращенное сознание.

Объявляя пожизненный приговор Хосни Мубараку («за пособничество в убийстве более 240 демонстрантов в течение последних шести дней января 2011 года»), судья Рафаат назвал период правления Мубарака «30-ю годами тьмы – черными, черными, черными, как холодная зимняя ночь». «Власти, – сказал он, – совершили тягчайшие грехи, тирания и коррупция до такой степени были свободны от малейшего присмотра и ответственности за свои действия, что их сознание умерло, чувства онемели, а сердца в груди ослепли».

Прозревший судья Рафаат, между прочим, был назначен Мубараком, как и все судьи, прокуроры, высшие военные и государственные чины. И сейчас египтяне гневно спрашивают, а где был раньше судья Рафаат. Я же хочу поинтересоваться: где, в каком измерении находимся мы?

Чего категорически невозможно найти в российском официальном дискурсе, так это осуждения преступлений правителей – даже патентованных, всемирно признанных уродов. Как если бы не существовало ни массового смертоубийства, ни чудовищных жестокостей, творимых на глазах у всего мира. Табу. А может, они искренне считают, что это неважно. Котируются только стратегические, так называемые геополитические аргументы (часто странные, а то и дикие, но сейчас не о том речь). Моральные и гуманитарные императивы – никогда.

Цветная революция произошла из-за того, что власть украла результаты выборов, – что за базар? Да подлогов на последних выборах было не больше, чем на предыдущих. Все в норме!

Они даже не слышат, что говорят. Для них манипуляции – норма, а честные выборы – сущий вздор, требование не от мира сего. Собственно, норма – это и есть то, чего хочет власть. Главный смысл существования власти – сохранение себя у власти, прочие задачи факультативны. Это и называется стабильность.

Наши правители не скрывают своего неприятия западной демократии. Они скрывают свою тягу к восточной деспотии. Вот уж образец стабильности, которой хватило на века и даже тысячелетия. Ну, а то, что после себя деспотии оставили только отсталость и крах, это уже другая история.

Вот еще один популярный вопрос, который сегодня звучит с нескрываемым злорадством: «Посмотрите, что происходит нынче в Ливии… Вы хотите этого? А в Египте?..»

Подтекст очевиден. При диктатуре был порядок. Революция принесла хаос.

Идеологические споры, как религиозные войны, не стремятся к разрешению и миру. Их задача – утвердить свою единственную правоту. С некоторых пор мы яростно ищем аргументы в пользу авторитаризма. Потому-то мы и разлюбили революции, что вновь полюбили авторитаризм.

Вообще-то, у нас своего опыта больше чем достаточно, чтобы понимать, к чему генетически предрасположена авторитарная власть. Примеры Мубарака и Каддафи подтверждают правило. Выстроить во фрунт мощные аппараты насилия – тут авторитарная власть изобретательна и мастеровита. Вырастить институты, нормы, традиции – все то, что на деле определяет эффективное государство и дееспособное общество? Такое у Мубарака с Каддафи в повестке дня даже не стояло.

Им что, не хватило времени? Одному – тридцати лет, другому сорока. А сколько сроков и десятилетий им еще было нужно дать?

Этот же вопрос можно задать и в более наивной формулировке. Стоило ли строить пирамиду самовластья, чтобы тридцать дет спустя в возрасте 84 лет, прикованному к больничной койке, получить пожизненное заключение?! Или через сорок – смерть в трубе от самосуда соотечественников?

Когда революции свергли ненавистных диктаторов, выяснилось, что под былым порядком нет фундамента. Антитеза революции не стабильность. Антитеза революции – реформа и развитие.

Все деспоты и сатрапы на одно лицо, какими бы разными ни были.

Закончившийся 50-летним приговором процесс в Гааге над бывшим президентом Либерии Чарльзом Тейлором поражал речами, словно взятыми из наших дискуссий.

Отрицая свою вину, Тейлор так объяснял происшедшее. Он жертва империалистического заговора. Ибо империалисты, верные своей политике «разделяй и властвуй», зарятся на Либерию со Сьерра-Леоне в придачу. Они хотят завладеть их полезными ископаемыми, лесом, алмазами…

Да это же бессовестный плагиат! Уж мы-то знаем, какую страну хотят расчленить завидущие империалисты, чтобы завладеть нефтью, газом, лесом, алмазами… И как они не жалуют чужие суверенитеты! Молодец Тейлор, и тут обложил их нашими словами. Даром что каннибал!

Защитник Тейлора британский адвокат Кортни Гриффитс старательно разыгрывал другую узнаваемую карту. Процесс в Гааге он представил как пример судилища над слабыми и беззащитными. Урок заключается в том, заявил он, что «руководитель маленького слабого государства становится объектом применения международного закона во всей его полноте и беспощадности. Те же, кто возглавляют большие и сильные государства, могут ничего не опасаться». Ровно так Юрий Лужков, тогда еще не падший, а гневный ангел, отбивал Милошевича от той же Гааги. Тут не просто демагогия, тут водораздел.

Вся штука в ракурсе. Чего мы хотим и куда движемся? Международный закон должен стать универсальным или на него можно вовсе наплевать? На скамье подсудимых должны оказаться разные властные преступники, в идеале – все? Или даже тех, кто на ней оказался, следует амнистировать, признав их право на произвол? Мэтр Гриффитс – член адвокатской гильдии, его дело защита подсудимого, каким бы преступником тот ни был. Совсем другое дело, когда политики и государственные деятели выбирают роль фактически адвокатов властных преступников. Это уже соучастие. И (или) забота о собственной безнаказанности.

…А может, это в них заговорил инстинктивный страх – предчувствие своей революции?

Самое время перевести дух, и я расскажу вам сказку. Ее героями последовательно выступят арабский Принц и русский Олигарх, а также тьма других принцев, впрочем, не в самой героической роли. Как полагается, это история про любовь. А также про водку и лодку. Последнее я пишу с внутренним трепетом. Однажды «Новая газета» описала одну лодку в контексте с одним олигархом, и это кончилось плохо. Любовная лодка разбилась о быт.

Принц Мохаммед ибн Салман, наследник саудовского престола, влюбился с первого взгляда. Он увидел ее, подплывая к бархатному причалу. Совершенные формы от лучших мировых дизайнеров. Пятнадцать кают, вертолетная площадка, ангар для подводной лодки, бассейн с морской водой, ночной клуб, гимнастический зал… В закатных лучах французского Средиземноморья 134-метровая яхта «Сирена» была неотразима.