Я вошла и увидела, как он спит, подключенный к мониторам. Его рот был открыт, слабое дыхание затуманивало прозрачный пластик маски. При виде полного спокойствия на его лице у меня внутри все сжалось. Пока бабушка в операционной находилась на грани жизни и смерти, он, казалось, мирно спал.

Какое-то время я наблюдала за ним, перебирая в памяти годы обмана, когда видела в нем лишь шовиниста, а не домашнего тирана и вспоминала загадочные синяки на теле бабушки, ее затравленный взгляд, который тогда не могла распознать, неловкое молчание, когда он приходил домой, и бабушкины звонки маме, чтобы та забрала меня. Теперь я точно знала, что так она скрывала от меня происходившее в тех четырех стенах.

Внезапно монитор, следивший за пульсом, запищал, и показатель подскочил выше ста пятидесяти. Он неуклонно поднимался – сначала до ста семидесяти, затем до ста восьмидесяти, пронзительный писк становился все настойчивее. Дед не шевелился, словно не замечая, что происходит в его груди, и в этой комнате, наедине с человеком, который пытался убить мою бабушку, которого я никогда не любила и не уважала, случился один из поворотных моментов в моей жизни: я подошла к монитору, на котором линии рисовали беспорядочные скачки, и…. выдернула вилку из розетки.

В палате снова повисла тишина.

Его дыхание стало рваным, но сигнал тревоги, оповещающий врачей о сердечной недостаточности, больше не работал.

В течение одной долгой минуты я смотрела, как он задыхается, слегка содрогаясь всем телом, пока наконец не замер. Настороженно приблизившись, я заметила, что маска перестала запотевать каждые несколько секунд. Затем снова подключила аппарат к сети, и кривая пульса на мониторе сменилась простой белой линией, но звук исчез. На экране появилось сообщение «нет сигнала», и я вышла из палаты как ни в чем не бывало, но зная, что внутри меня все изменилось.

Через несколько минут я уже снова сидела рядом с мамой с липовым чаем для нее и горячим кофе для меня.

Декабрь 2003 – январь 2004

5 лет с момента исчезновения Киры

Архаичным способом, при помощи двух стажеров, которые работали на нее сверхурочно, Мирен начала собирать информацию со всех магазинов игрушек, моделей и макетов Манхэттена, Бруклина, Квинса, Нью-Джерси и Лонг-Айленда. Так в то время работала журналистика. Баз данных, к которым можно было бы обратиться, и сайтов всех магазинов в интернете тогда просто не существовало. Нужно было взять телефонную книгу, зайти в раздел «Игрушки» и набрать номер в надежде, что на другом конце ответят и захотят помочь.

Поначалу и этих районов было достаточно, чтобы сделать задачу невыполнимой. Было решено, что Виктория и Роберт будут звонить в магазины игрушек из импровизированной редакции, в роли которой выступали два столика в кафе через дорогу от «Пресс» – том самом, где Мирен когда-то разговаривала с Аароном Темплтоном. Во время этих звонков – шесть долларов в час каждому из кармана Мирен – Виктория и Роберт связывались с магазинами игрушек, в каталоге которых был кукольный домик «Маленький дом и сад». Постепенно, по мере того как проходили выходные, выяснилось, что такой предлагают немногие, и это казалось хорошим знаком. Круг смыкался, и Мирен надеялась, что сможет получить список клиентов, которые когда-либо покупали одну из этих моделей, и тогда ей будет с чем работать.

Но Рождество 2003 года внесло свои коррективы: магазины игрушек перестали отвечать на телефонные звонки, чтобы обслужить огромную массу покупателей, которым нужно было найти идеальный подарок, чтобы Санта-Клаус мог оставить его под елкой.

В январе 2004 года, всего после трех выходных за телефоном, Мирен встретилась со стажерами в кафе, чтобы обсудить прогресс.

– Только эти? – удивилась Мирен.

– Пойми, Мирен… это невозможно. Его перестали выпускать несколько лет назад, и трудно найти, где он еще продается.

– Понятно, – слегка ошарашенно ответила она, не поднимая глаз от списка. В нем было всего четыре магазина. – Сколько вы обзвонили за последние три выходных?

– Около сорока.

– Всего?!

– Многие просто не отвечают на звонки, а те, что отвечают, даже не удосуживаются проверить, продавали ли они эту модель дома раньше. Предлагают прийти лично, потому что они очень заняты, прежде чем повесить трубку.

Мирен вздохнула. Все было хуже, чем ожидалось.

– А еще мы хотели с тобой поговорить, – перебил Роберт, наконец-то проявив интерес к разговору. До этого он угрюмо наблюдал за паром, который поднимался над его стаканчиком.

– Валяй, – сказала Мирен, не желая тянуть.

– Мы больше не хотим этим заниматься.

– Чем?

– Этим. Звонить в магазины. Я не для этого учился. Мне нужно выплачивать кредит на обучение в двести тысяч долларов. Я достоин большего. Родители все время это повторяют.

– Да. Хорошо. Но… с чего-то же надо начинать? Вы хотели заниматься расследованиями, и это одна из задач, вы делаете это в свободное время и за деньги… – Мирен поколебалась и не закончила мысль. – Я не понимаю. Кто-нибудь просветит меня, что происходит?

– На прошлой неделе мы разговаривали с Норой, – наконец признался Роберт.

– О чем?

– Она уходит из газеты, – продолжил Роберт. – Хочет собрать внештатную группу журналистов и продавать свои расследования тому, кто больше заплатит.

– А какое это имеет отношение к?..

Оба опустили голову, разглядывая бумажные стаканчики. Мирен с удивлением на них посмотрела. Такое поведение шло вразрез с их обычной жизнерадостностью.

– А… понятно. Она предложила вам присоединиться к ней.

– Это… это хороший шанс, Мирен. А здесь… мы как будто ищем иголку в стоге сена, – оправдываясь, сказал Роберт.

– Я знаю, но… в этом и заключается работа журналиста. Искать невозможное и находить его.

Виктория подняла взгляд и покачала головой.

– Это невозможно, Мирен. А что, если они купили домик в другом штате? Что, если Кира Темплтон находится в другой стране? Ты обойдешь все магазины игрушек на планете? Ради чего все это?

– Чтобы найти девочку, которая исчезла в День благодарения. Ни у кого нет желания помочь ей, один только нездоровый интерес.

– Мы ничего не добились, Мирен. И ты это знаешь. Это просто трата времени.

– И что? А с Норой вы что будете делать?

– Она пообещала нам полугодовой контракт с полной зарплатой. Это вдвое больше, чем мы зарабатываем стажерами «Пресс» и сверхурочно.

– Но вы будете работать с Норой.

– А что с ней не так?

Мирен поднялась и взяла бумаги со стола.

– Сами узнаете. Я…