– Отличный у вас корабль, – сказал он. – Жаль, что у нас таких не было.

Белая куртка с высоким воротником резко контрастировала с темной кожей. Он был одет так, словно собрался прогуляться по парку. Взгляд и очертания нижней челюсти говорили о решительности – вставать у него на пути, безусловно, не стоило.

– Где мы?

– Тиникум две тысячи сто шестнадцать.

– Где?

Опознать звезду по обозначению он никак не мог – система каталогов с тех пор не раз менялась. Я показала на иллюминатор.

– Мы полагали, что это может быть Марголия.

– Не знаю, – ответил он.

Я показала ему несколько снимков, сделанных с близкого расстояния. Джунгли. И снова джунгли.

– Нет, – сказал он. – Это не она. Марголия – планета вечного лета. Зеленая, влажная, с высоким небом, густыми лесами и обширными океанами.

– Жаль, что вы не знаете, где она находилась.

– Мне тоже.

– Вы узнали бы ее, если бы увидели?

– Нет. У меня нет никаких данных о ней. – В его взгляде промелькнула боль. – Почему вы решили, что она находится в этой системе?

Я попыталась объяснить, но он лишь отмахнулся:

– Неважно. Это не она. – Он немного помолчал. – Марголия. Так вы ее называете? Нашу планету?

– Да. Думаю, да.

– Могло быть и хуже. Он был великим человеком. Вы его читали?

– Честно говоря, нет.

– Он был философом, жившим в двадцать пятом веке. И премьер-министром Британии.

– Что же вас в нем привлекало?

– Он подходил ко всему с точки зрения здравого смысла. Никаких сложных абстракций, никаких священных текстов. Отказ признавать чей-либо авторитет. Как говорили в свое время, предъявите доказательства.

– Звучит вполне разумно.

– «Никогда не теряйте чувства реальности. Жизнь отдельного человека коротка и в конечном счете незначительна, – говорил он. – Сегодня мы – дети, а завтра нас уже нет. Поэтому старайтесь прожить разумно тот миг, что отведен нам, проявляйте сострадание, а когда придет ваш час, не разыгрывайте представлений. Никогда не забывайте, что отпущенная вам горстка часов – величайший дар. Используйте эти часы с умом, не тратьте их зря и помните, что появление на свет само по себе не дает вам никаких прав. Главное – жить свободно. Быть свободным от общественных и политических ограничений. Если душа действительно существует, все это наверняка ее составляющие».

– Марголис полетел бы с вами?

– Я разговаривал с его аватаром. Это был один из первых моих вопросов к нему.

– И что он ответил?

– Не полетел бы. Совершенно точно.

– Он не объяснил почему?

Уильямс улыбнулся, и в уголках его рта образовались складки.

– Он назвал наш план грандиозным.

– Что ж, – сказала я, – именно этого вы добивались.

Пауза затянулась. Слышалось негромкое гудение электроники. Наконец я спросила, отправился ли он в полет один.

– Или у вас была семья?

– Моя жена, Саманта. И двое мальчиков. Гарри-младший и Томас. Томми.

– Вы долго были женаты?

– На момент отлета – восемь лет. – Взгляд его стал сосредоточенным. – Я даже не знаю, как они выглядели.

– Не было фотографий?

– Нет. Тот, кто реконструировал мою личность, либо не располагал ими, либо счел, что это несущественно.

– Простите, – сказала я. Алекс постоянно напоминал мне, что у аватаров не больше чувств, чем у кресла, в котором я сижу. Это всего лишь иллюзия. Программа.

Мы знаем, что время эластично, что оно идет быстрее, когда мы находимся на крыше, а не в подвале, сидим на месте, а не едем в машине. Мы знаем, что некоторые объекты располагаются в космическом пространстве в течение нескольких сотен миллионов лет, хотя им самим нет и шестидесяти миллионов. Мы привыкли наблюдать, как время берет свою дань с физического мира. Рушатся здания. Исчезают люди. Рассыпаются пирамиды. Но в окружающем нас великом вакууме время словно застыло. Следы человеческих ног, оставленные десять тысяч лет назад на поверхности Луны, сохранились до сих пор.

Орианда Коваль. Время и поток (1407 г.)

Мы уже почти сдались и собрались возвращаться домой. Если Марголии в этой системе не было, вряд ли там мог оказаться «Искатель». Похоже, мы в чем-то ошиблись.

Но мы уже потратили немало сил и нервов, а кроме того, искать больше было негде. Поэтому мы остались и отправили Мартина – телескоп – в свободный поиск. Два дня спустя Белль сообщила об обнаружении подозрительного объекта.

– Источник высокого альбедо, – сказала она. Значит, он обладал большой отражающей способностью.

– Где? – спросила я.

– В восьми астрономических единицах от места, где мы находимся, – Белль показала карту.

– Еще что-нибудь можешь сообщить? – спросил Алекс.

– Располагается на околосолнечной орбите.

На экране появилась тусклая светящаяся точка.

– Увеличь, пожалуйста, – попросил Алекс.

– Уже увеличено.

Большой надежды, судя по голосу, он не питал. Но кто его знает, черт побери.

– Давай слетаем и посмотрим, – предложил он.

Белль скорректировала курс и начала заряжать двигатели. В последующие несколько часов она выдала дополнительные подробности:

– Предварительный анализ указывает на вытянутую эллиптическую орбиту. В настоящее время объект удаляется от солнца и достигнет афелия на расстоянии в семь целых две десятых астрономической единицы.

– Похоже на комету, – заметил Алекс.

– Альбедо не соответствует. – Мы уже пристегивали ремни, готовясь к прыжку. – Объекту требуется приблизительно восемьдесят лет, чтобы совершить полный оборот вокруг солнца.

Алекс допил кофе и поставил чашку в держатель.

– Скорее всего, он состоит из металла. Вероятность – девяносто восемь процентов.

Мы вышли из прыжка в двух днях пути от цели. Примерно через четыре часа мы впервые разглядели объект: он действительно оказался погибшим кораблем. Как только мы это установили, Алекс расплылся в улыбке – «я так и знал».

Объект медленно вращался. Сопла его были нацелены в сторону одного из газовых гигантов, расстояние до которого составляло всего несколько миллионов километров.

Через шесть часов мы смогли различить детали: обтекаемый корпус, маневровые двигатели, крепления с датчиками. Посередине виднелся парящий орел – такой же, как на чашке.

«Искатель»!