– Ну как тебе? – сказал Алекс. – Но что, черт возьми, он тут делает?

Через девять часов мы сумели разобрать название, выведенное на корпусе уже знакомыми нам английскими буквами.

По мере приближения к кораблю мы все больше осознавали, что он невероятно огромен – размером с небольшой город. Восемь гигантских маневровых сопел: в каждом могла бы поместиться «Белль-Мари». Шесть рядов иллюминаторов. Корпус, обход которого по кругу занял бы двадцать минут. Целая армия тарелок и антенн.

И…

– Ого!

Алекс повернулся ко мне:

– Что такое, Чейз?

Два из восьми сопел, казалось, были погнуты. Они торчали под странными углами, отклоняясь на несколько градусов от остальных и от воображаемой линии, проведенной по середине корабля.

Несколько лет назад я видела фотографии «Кроссмеера» после взрыва прыжковых двигателей. Все погибли: в корабле образовались дыры, и система воздухоснабжения взорвалась до того, как успели закрыться люки. Сопла «Искателя» выглядели точно так же.

– Случилась катастрофа, – сказала я.

Алекс снова повернулся к мониторам:

– Да, похоже на то. – Он выдохнул и задал странный вопрос: – Как ты думаешь, кто-нибудь мог выжить?

Он говорил так, будто все произошло только вчера и можно было кого-то спасти. В космосе ощущение времени порой теряется. Все неизменно, нет ни ветра, ни дождя.

– Корабль большой, – ответила я. – Не знаю. Зависит от того, где образовались пробоины.

– Не лучшее место назначения.

Я сомневалась в том, что лучшее место назначения вообще существовало, но промолчала.

Трудно было понять, как «Искатель» оказался здесь. В системе – ни одной планеты, пригодной для жизни. Что он тут делал?

– Слишком много времени прошло, – сказал Алекс. – Может, он просто придрейфовал откуда-то еще.

– Откуда?

– Оттуда, где находится Марголия.

– До ближайшей звезды почти три световых года. Слишком далеко.

– Чейз, речь идет о девяти тысячах лет.

– Все равно слишком далеко. С обычными двигателями, без прыжков, ему потребовалось бы двадцать пять тысяч лет, чтобы проделать такой путь. Никак не меньше.

Он покачал головой:

– Может, они были в гиперпространстве. Двигатели взорвались, и пилот вывел корабль в обычный космос. – У Алекса был вид, который он всегда принимал при решении сложной проблемы. – Наверняка так и случилось.

– Предположение ничем не хуже любого другого. Но это маловероятно.

Делать пока что было нечего, и Алекс объявил, что уходит к себе в каюту.

– Дай знать, если увидишь еще что-нибудь.

– Хорошо.

– Мне нужно заняться делом.

– Каким делом?

– Медальонами Блэкмура, – сказал он. – Их украли триста лет назад на Моринде, во время волнений, и с тех пор никто их не видел. Они стоят миллионы.

– Ты знаешь, где они?

– Я над этим работаю.

Мы поравнялись с кораблем, габариты которого впечатлили даже Белль. Английские буквы, складывавшиеся в слово «Искатель», были двадцатиметровой высоты. Корабль, вероятно, по размеру втрое превосходил «Мадрид», крупнейший из всех, что находились на тот момент в строю.

Взрыв вырвал большие куски обшивки в кормовой части, искорежив крепления нескольких сопел. Среди мрака парило сплетение кабелей.

Белль подвела нас на шестьдесят метров к поврежденной области, скорректировала качку и вращение, чтобы мы не перемещались относительно «Искателя», и начала двигаться вдоль его корпуса. Я заглянула внутрь корабля сквозь пробоины.

– Отчего могут взорваться двигатели? – спросил Алекс.

– Причин множество, – ответила я. – Корабль достаточно примитивен. Скорее всего, меры безопасности были не такими эффективными, как у нас. Могло взорваться топливо. Мог возникнуть дисбаланс из-за того, что они попытались совершить прыжок до полной готовности двигателей.

– У них был межзвездный двигатель?

– Отсюда не видно. И даже если попаду внутрь, не скажу точно: я не настолько в этом разбираюсь. Но готова биться об заклад, что был.

Корабль весь был покрыт вмятинами и отверстиями. Белль направила на него луч света, осветивший внутренности через одну из пробоин, но все равно мы почти ничего не различали. Мы проплыли мимо грузовых люков, нескольких рядов иллюминаторов, длинных узких крыльев и, наконец, киля, нужного только в качестве крепления для маневровых двигателей.

Промелькнули английские буквы, простые и черные. Я увидела множество других фраз и цветное пятно – флаг, который я не узнала. На марголианском корабле он выглядел неуместно, но я решила, что флаг был там раньше.

Мы проследовали мимо главных шлюзов. Всего их было шесть – и ни одного открытого.

Алекс показал на открытый люк по правому борту. Возможно, именно через него на корабль попали Уэскотты.

– К борту, – сказала я, обращаясь к Белль.

На короткое время сработали маневровые двигатели, и мы подошли к кораблю вплотную: я почти могла дотянуться до него рукой. Я посмотрела на большой темный корпус и вдруг поняла, почему Делии Уэскотт стало так страшно.

Надев скафандры, мы перешли на корабль. В подобных обстоятельствах Алекс обычно берет на себя роль руководителя, и поэтому он велел не отходить от него ни на шаг. Ему это нравится. Не знаю, сможет ли он помочь в случае реальной опасности, но приятно, когда рядом есть мужчина, готовый защитить тебя.

Люк был не открыт, а вырезан. По-видимому, Уэскотты не смогли открыть замок вручную. Впрочем, прошло столько лет, что найти хоть один работающий механизм было бы удивительно.

Им пришлось вырезать и внутренний люк шлюза. За люком находилось небольшое помещение со скамьей, прикрепленной к палубе. Вдоль переборок тянулись ряды шкафчиков. Гравитация, разумеется, отсутствовала, и мы передвигались с помощью магнитных башмаков.

Алекс обвел помещение лучом фонаря, подошел к шкафчикам и попытался открыть один из них, но все они покоробились и намертво замерзли.

Мы вошли в коридор с тремя дверями по каждой стороне. Он соединялся с другим, поперечным коридором, по сторонам которого тоже были двери. Ни одна из них не открывалась.

Алекс выбрал наугад одну, и я вскрыла ее лазером. Внутри мелькнуло что-то движущееся. Алекс подпрыгнул. Кажется, я тоже.

По всему помещению плавали обломки. Нам потребовалось несколько минут, чтобы различить среди них труп – или то, что от него осталось. Куски тела ползли вдоль переборки и по мере вращения корабля перемещались к потолку.

Невозможно было понять, мужчина это или женщина, взрослый или ребенок. Мы долго стояли, стараясь не обращать внимания на труп и освещая фонарями плавающий мусор – куски пластика, части мебели, расческу, клочья бог знает чего.