Они выехали со двора, взяли курс на Кольцевую автостраду. И тут же нарвались на гаишников.

– Останови, – велел Мирон, когда перед ними мелькнул ментовский жезл.

Но останавливаться не пришлось. Гаишник разглядел, что за рулем мент, и дал отмашку ехать дальше.

Они держали курс на Вологду. На одном посту гаишник остановил их машину, хотя и увидел, что Крикун в ментовской форме. Он подошел к нему, представился как положено. Мирон уже держал «беретту» наготове. А вдруг их уже ищут? И как раз серую «пятерку» с ментом за рулем.

– Лейтенант Анзоров, – отрекомендовался гаишник. – Ваши документы!

– Капитан Корзин, – отозвался Крикун с видом человека, которого зря побеспокоили.

Мент взял его удостоверение, рассеянным взглядом сличил его лицо с фотографией. Возбухать не стал.

– Извините, товарищ капитан. Счастливого пути!

– Да чего уж там, понимаю, лейтенант, – пряча документы, сочувствующе произнес Крикун.

Он дал по газам, и машина пошла дальше. А где-то через час они взяли курс на север. Мирон знал одно местечко в Вологодской области, где он мог отсидеться до лучших времен. Крикуна в расчет он уже не принимал.

* * *

– Ну, кто мне объяснит, как это могло произойти? – Николай Павлович Кривобоков обвел сердитым взглядом членов следственной группы.

Для него как гром среди ясного неба стало появление вчера в телеэфире фотографии подозреваемого Точилина. Как, каким образом она попала в руки тележурналистов, откуда пошла информация о нем? Ну, никак не мог он этого понять. И старые, прожженные опера в ответ только пожали плечами.

– Ладно, проехали, – устало махнул он рукой.

Да, можно, конечно, устроить внутреннее расследование, выявить товарища, виновного в утечке информации. Но на это уйдет уйма времени, а его в обрез. Тем более сейчас, когда следствие, похоже, вышло на третьего участника ограбления.

Помощники Кривобокова тщательно разрабатывали окружение Точилина и Дигунова, выходили на тех, с кем контактировали преступники накануне ограбления банка. И выяснили, что в день, когда их видели в последний раз, они встречались с одной весьма подозрительной личностью. До этого их тоже видели вместе неоднократно. Дальше – больше. Установили личность контактера. Им оказался Абрамцев Николай Сергеевич, 1969 года рождения, судимый, кличка – Колит. Этот вполне мог участвовать в ограблении банка. От подозрения до факта один шаг. Правда, не всегда удается этот шаг сделать. Но Кривобоков упорно продирался вперед.

– Иван, – обратился Кривобоков к майору Летунову, – делай что хочешь, но ты должен узнать, чем занимался в последнее время Абрамцев, определи круг его знакомств. Мне нужны его подельщики. В помощь тебе капитан Варинов и старший лейтенант Стопоров.

– Понял, вопросов нет.

Николай Павлович собрался поставить очередную задачу, когда зазвонил телефон.

– Да, слушаю, Кривобоков.

– Николай Павлович, для вас есть интересная информация.

– Какая информация? У меня совещание! – поморщился он. – Я же просил не отвлекать.

– Ну ладно, тогда о Точилине узнаете потом.

– О Точилине?! – встрепенулся Кривобоков.

– О нем, родимом. Сообщение тут только что поступило.

– И что там?

– Женщина позвонила. В районе Крылатского его видела, на Осеннем бульваре, в универсаме, работает она там. Опознала его по той самой фотографии, которую по телевизору показывали.

Значит, все же не зря физиономия Точилина попала в эфир.

– Как эту женщину найти?

– Боюсь, никак. Звонок анонимный. Сами же знаете, что сейчас все боятся с нами связываться. Но все равно ей спасибо.

– Спасибо-то спасибо, но мне с ней лично нужно переговорить.

Через два часа Кривобоков и два опера были уже на Осеннем бульваре, в универсаме. Огромный магазин, пять проходов из зала самообслуживания, и на каждом кассир.

Позвонившая женщина не оставила о себе никакой информации. Кроме того, что работает в универсаме. Но хватит и этого.

Кто из работников магазина вступает в контакт с покупателями? В первую очередь, конечно же, кассиры. С них и следует начать. Кривобоков подошел к первой кассе. За ней сидела пожилая женщина в очках.

– Советник юстиции Кривобоков, – официально представился он и показал удостоверение. – Разрешите задать вам один вопрос?

– Да, конечно, – сразу же откликнулась женщина.

– Вчера у вас в магазине не возникали конфликтные ситуации с покупателями?

– Вчера?.. Да нет, вроде ничего такого не было... Ну разве что Зою Медведеву два покупателя обидели. Хамы натуральные.

– А как я могу поговорить с Зоей?

– Да вон она, в той кассе.

Миловидная девушка лет двадцати пяти занималась с покупателем. В ее движениях чувствовалась профессиональная легкость. Кривобоков подошел к ней, когда она освободилась.

– Зоя Медведева? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Да, а что, собственно?..

– Следователь по особо важным делам советник юстиции Кривобоков.

Он показал ей удостоверение. Зоя занервничала.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – спросила она.

– Только в том, что вы очень красивая, – сделал он ей комплимент.

– Ну, ск а жете тоже... – засмущалась она.

– Зоя, спасибо вам за звонок.

– За какой звонок?

– Спасибо, что сообщили о гражданине Точилине.

– Не понимаю, о чем вы говорите! – Ее удивление было явно неестественным.

– Зоя, вам нечего бояться, вас в это дело впутывать не станут. Просто расскажите, как и при каких обстоятельствах видели гражданина Точилина. Больше от вас ничего не потребуется.

– Ловко вы меня вычислили, – сдалась она. – Вчера примерно в половине первого один парень рассчитывался со мной. Много покупок сделал, две полные корзины. Только повел себя по-хамски. Приставать начал, пятьсот долларов за час предлагать... Вы, конечно, догадываетесь, о каком часе идет речь?

Зоя покраснела.

– Разумеется.

Итак, Точилин делал закупки. Видно, закончились у его гоп-стоп-компании съестные припасы. Все это наводило на мысль, что бандитская берлога где-то совсем рядом. Не идти же ему в магазин за тридевять земель?.. Пожрать – дело, конечно, нужное. А еще ему и женщину захотелось. Оголодал в этом плане, бедняга. Вот и не выдержал, попытался совратить Зою. Пятьсот долларов в час – совсем немало. Но деньги-то у него были – ведь он вместе с дружками своими банк ограбил. Значит, похищенное они держат в своей берлоге.