Гоин и его приближенные делали вид, что отвечают, и даже показывали какие-то эмоции, но все это было искусственным и для публики. Конечно, судьба предателей уже была решена, и все это судебное разбирательство было устроено для местных, чтобы показать — в Дарне есть закон. Оттого светлейшие и выходили из себя. Они знали, что провалились и знали, что суд — это просто постановка.

Я слушала обвинителей, защитников, свидетелей, обвиняемых, и вспоминала свою историю. На тех судах все было так же: сначала все шло тихо, чинно, затем начинались оскорбления, скандалы, эо-поединки…

Мы — я, Аркадий, Той и Элайза — сидели рядом, среди приближенных Гоина, и молчали. Элайза мрачно смотрела на светлейших, которые никогда не принимали ее в свой круг. А Тоя, дурашливого и веселого, странно было видеть серьезным.

Я внимательно слушала отчеты и свидетельства о том, кто и как организовывал нападения. Оказывается, их было много, но я ничего не знала о них, потому что охрана Малейва работала отменно. Элайза же, как выяснилось, давно уже получала угрозы от дарнской знати. Ее вынуждали шпионить против чужака и угрожали расправой. Вот Элайза и шпионила поначалу.

Правда, очень скоро она стала двойным шпионом, потому что поняла — бесполезно идти против центавриан. Их просто невозможно перемудрить.

Но во время открытого слушания многие факты были изменены. Например, никто ничего не говорил про накопители.

Перечислялись только данные о связях дарнских светлейших с легесскими, покупка запрещенного оружия и ядов, и прочее.

— Это что за сказки? — спросила я у Аркадия, не выдержав.

— Обывателям лучше не знать о накопителях.

— Я не только накопители имею в виду. По всему выходит, что владетель знал все о планах предателей. Но как же так вышло, что в лесу на нас напали, когда мы были уязвимы?

Вместо Аркадия мне ответила Элайза.

— Когда очередное нападение провалилось, заговорщики решили тайно принести клятву верности владетелю Легесса в обмен на помощь в избавлении от чужака Малейва. Владетель Легесский, послушав их, понял, что Гоин близко подобрался к дарнскому хранилищу и решил рискнуть, дав некоторым из светлейших — Моро, Вернеру, Черненко — воспользоваться своими накопителями. Предатели на сей раз хорошо просчитали все риски и были близки к успеху.

— Люди погибли. Этого бы не было, не прищучь владетель всех предателей сразу! — высказался Той. — Чего он ждал?

Элайза и Ветров посмотрели на апранца, как на ребенка. А я скорее была на стороне Ильмонга. И сейчас перед глазами лицо того центаврианина, которому раздавили внутренние органы…

— Он выжидал момент, чтобы поймать крупную дичь, — объяснила Элайза. — Кто такой Моро и его приспешники? Так, мелкие сошки. А вот владетель Легесса, это уже что-то.

— Имя владетеля Легесса не звучит. Правильно ли я думаю — его участие в нападении будет держаться под секретом?

— Разумеется. Их встреча состоится как раз сегодня, после слушания.

— Легесский владетель труслив и алчен, Малейву не составит труда с ним договориться, — усмехнулась Элайза.

Я перестала участвовать в разговоре. Меня вот что интересовало: как так могло получиться, что на нас напали именно в тот момент, когда альбинос уже не был неуязвимым? Почему он решил вынести накопители сразу после того, как «переродился»? Просчитался? Решил рискнуть?

Неужели это тот самый крошечный процентик случайности, про который я говорила Гоину? Кажется, так и есть, другого объяснения я не вижу. Малейв всегда все просчитывает и никогда не рискует, значит, нападение и смерти — это роковое стечение обстоятельств. Он выбрал неудачный момент выхода из хранилища, а предатели — удачный момент для нападения.

Я отвлеклась от размышлений, когда Малейв решился на неслыханное: участвовать в эо-поединке прямо во время суда. И не с одной светлейшей, что яростно требовала поединка, а с несколькими.

Зеваки пооткрывали рты. Уже давно стемнело, похолодало, повалил снова снег, но с площади не расходились, наоборот, людей прибавлялось. Когда Элайза, будучи владетельницей, собирала народ на площади, так много людей не приходило никогда.

— Не верю, — покачал головой Той. — Малейв никогда не опускается до показухи.

— «Показуха» необходима в некоторых случаях, — отчеканила Элайза. — Людям следует знать, кто их хозяин.

— Сударыня, прекрасная, не хочу спорить с вами, но если бы Гоин хотел играть по правилам Дарна, он бы мог прикинуться правильным владетелем сразу.

Пока они обменивались мнениями, поединок уже начался. После того, что было в лесу, эти обмены ударами меня не могли впечатлить. Да и зрителей тоже, если уж на то пошло. Светлейшие нападали, нападали, нападали… пока не стало ясно, что Гоин защищается играючи. И дело даже не в том, что альбинос — сильный психокинетик. Он скорее заурядный психокинетик… Ни одного впечатляющего удара, приема, зато уход от ударов — феерический.

«Любимая его тактика, — подумала я, — завести и вымотать противника».

— Интересно, кто обучал его, — протянула томно Элайза, глядя на владетеля горящими глазами. — Впервые вижу такую манеру вести поединок.

— Разве это поединок? Скорее похоже на игру.

Я с трудом отвела взгляд от Гоина и светлейших. Меня интересовала реакция местных. Ага, как и думала. Люди таращатся на обесцвеченного, как на чудо вселенское. Всем кажется, что он неуязвим.

Удары светлейших стали слабее, их ауры потускнели. Пора заканчивать. В удобный момент, под шумок, центавриане, скромно стоящие неподалеку, умело «выключили» нападавших. Со стороны казалось, что это сделал Гоин. Однако внимательный глаз сразу бы выцепил потоки эо со стороны охраны… Но кто же смотрел на центавриан, кроме меня?

Всеобщее внимание было приковано именно к альбиносу, и он же показался всем победителем.

Той подался вперед, захлопал глазами, не веря в то, что видит. Элайза нахмурилась. А мы с Аркадием одинаково покачали головой.

Хорошее вышло представление! Очень внушительно смотрелся Малейв в своих черных одеждах, с белыми волосами, да под снегом. А когда был зачитан приговор — отправка на другую планету-колонию плюс установка управляющего импланта — было устроено еще одно представление.

Родные и близкие предателей заявили, что также желают покинуть планету. Какое, однако, единодушное решение… Потеряв интерес к фарсу, я вернулась в административное здание на площади. Ветров в тот момент отошел, а Той был слишком увлечен представлением, так что я ушла я одна, если не считать охраны.

Не успела я войти в здание, как явилась Элайза. Попросив Ючи и остальных оставить нас, бывшая владетельница подошла ко мне и окинула долгим внимательным взглядом.

— Я многое слышала о вас, Регина Жарковская. Говорят, вы были замешаны в дурной истории в Веронии. Ваша репутация погублена, о вас отзываются как о вздорной девице и считают, что своими выходками вы свели родителей в могилу и опозорили род. Даже потеряв титул, будучи горничной, вы жили на широкую ногу. Например, купили аэрокар. Да, говорят о вас многое. Но я не вижу в вас ни вульгарности, ни глупости. Разве могла бы глупая девка очаровать владетеля?