вены берут начало множество сосудов, водянистая сыворотка отклоняется в сторону тех вен, которые идут к почкам, а кровь поступает во все остальные? На этот вопрос они не дают ответа, но думают, что указали причину, лишь описывая происходящее.

И вот опять (Спасителю — третья чаша!)[98] они излагают учение, которое хуже всех прежних — я имею в виду недавнюю выдумку Лика из Македонии, которая стала популярной благодаря своей новизне. Ведь этот Лик поведал, точно провещал из недр некоего святилища, что моча — это излишки, выделяемые почками в процессе питания. Однако обилие мочи, которое выделяется ежедневно, ясно показывает, что мочой становится вся выпитая нами жидкость, помимо той, что выходит с испражнениями или с потом или незаметно выдыхается. В особенности это заметно зимой, на примере людей праздных и выпивающих, особенно если вино легкое и легко находит себе дорогу. Ведь они довольно быстро выделяют почти столько же мочи, сколько выпивают жидкости. А то, что это и Эрасистрату было известно, знают те, кто прочел его первое сочинение «Об общих началах». Следовательно, очевидно, что Лик далек как от истины, так и от того, что говорил сам Эрасистрат, и ясно, что так же далеко это от учения Асклепиада и еще дальше — от учения Гиппократа. И выходит по пословице: белой вороне ни с самими воронами не сойтись — больно бела, ни с голубями — больно велика. Впрочем, из этого еще не следует, что его нужно презирать: в любом случае он сказал нечто удивительное, что никому прежде и в голову не приходило.

Итак, мы признаем, что все органы, связанные с питанием, выделают какой-то излишек, но невозможно допустить и нет тому основания, чтобы почки, совсем маленькие органы, одни удерживали порой целых четыре хои жидкости, а иной раз и того больше, ведь тогда необходимо, чтобы выделения каждого из больших органов были еще внушительнее. Возьмем, к примеру, легкие: если сравнивать внутренние органы по величине, очевидно, что они во много раз превосходят почки. И если бы они выделяли соответствующее количество жидкости, вся грудная клетка заполнилась бы ей, и животное тотчас задохнулось бы. Но если кто-нибудь все же станет утверждать, что и у каждого из прочих органов имеются выделения, через какие пузыри тогда они выводятся? Ведь, если почки человека, пьющего вино, производят иной раз три-четыре хои излишков, выделения каждого из прочих внутренних органов будут куда больше, и понадобится огромный пифос, чтобы собрать все излишки. Впрочем, часто бывает так, что мочи выделяется почти столько же, сколько жидкости человек выпил, — выходит, что вся выпитая жидкость проходит к почкам.

Таким образом, похоже, что Лик, поборник третьего ложного учения, так ничего и не достиг, но тотчас был уличен во лжи. Итак, проблема, которая была с самого начала и приводила в недоумение Эрасистрата и всех остальных, за исключением Гиппократа, остается неразрешенной.

Я намеренно останавливаюсь на этой теме, так как точно знаю, что никто другой ничего не может ясно сказать о функции почек, но либо окажется, что он еще больший неуч, чем любой из мясников, так как не признает, что моча проходит через почки, либо, если он это признает, не сможет назвать другую причину выделения, кроме функции притяжения.

А если движение мочи не связано со стремлением занять пустое пространство, ясно, что не связано с ним и движение крови и желчи. А если движение этих жидкостей связано с ним, то и движение мочи связано. Ведь даже, согласно самому Эрасистрату, необходимо, чтобы все это совершалось единообразно.

Однако этот вопрос мы обсудим подробнее в следующей книге.

КНИГА ВТОРАЯ

1. В предыдущей книге мы показали, что не только Эрасистрат, но и все остальные врачи, берущиеся сказать о выделении мочи нечто дельное, вынуждены признать, что у почек есть определенная функция, эта функция служит для привлечения того качества, которое есть в моче. Вместе с тем следует обратить внимание, что способ, которым моча через почки попадает в мочевой пузырь, не отличается от способа, которым кровь попадает во все части тела живого существа, а также и от способа выделения желтой желчи. Ведь достаточно наглядно показать эту притягивающую и так называемую привлекающую функцию на примере одного какого-нибудь органа, чтобы без труда перенести ее на остальные органы. В самом деле, если природа наделила почки такого рода функцией, невозможно, чтобы она лишила этого свойства желчевыводящие протоки, как и любой другой орган. А если это истинно, изумления достойно, как это Эрасистрат высказал столь ошибочные соображения по поводу усвоения пищи, что это не укрылось даже от Асклепиада.

Эрасистрат, по всей видимости, полагает истинным, что если что-то вытечет из вен, то произойдет одно из двух: либо останется совершенно пустое место, либо постоянно будет прибывать новое содержимое, заполняя пустоту. Асклепиад, однако, утверждает, что следует говорить не об одном из двух, а об одном из трех возможных следствий: либо место останется совершенно пустым, либо постоянно будет прибывать новое содержимое, либо сосуд сожмется. Опуская в воду тростинки и трубочки, мы не погрешим против истины, сказав: по мере того как воздух будет уходить из их полости, пространство либо останется совершенно пустым, либо будет заполняться новым содержимым. В случае с венами этого уже нельзя утверждать с уверенностью, ведь их оболочки могут начать оседать и проваливаться в полое внутренне пространство. Выходит — Зевсом клянусь! — ложным является не опыт, который показывает естественное стремление заполнить пустоту, а гипотеза Эрасистрата.

Что до второго объяснения, то оно излишнее, даже если является верным, хотя бы желудок и давил на вены, как предполагал сам Эрасистрат, а те, в свою очередь, сжимали и проталкивали собственное содержимое. Ведь, помимо всего прочего, в теле не бывало бы избытка жидкости, если усвоение пищи происходило согласно теории заполнения пустоты.

Выходит, если давление желудка на вены, по мере удаления от него, ослабевает и не может распространяться на бесконечное расстояние, то нужен какой-то другой механизм, побуждающий кровь двигаться во всех направлениях; теорию заполнения пустоты можно привести лишь как дополнительный аргумент. Избыток же жидкости ни в одном из органов после печени не будет, разве что в области сердца и легких, ведь сердце — единственный из органов после печени, который втягивает питание в свой правый желудочек, а затем по артериевидной вене[99] направляет в легкие. Ведь даже сам Эрасистрат утверждал, что никакой другой орган не получает питания из сердца вследствие разрастания оболочек. А если мы ради того, чтобы объяснить избыток жидкости, все-таки допустим,