– Когда она сегодня пришла вся в слезах, – продолжал Майкл, – я поймал себя на мысли, что, наверное, хватит рассказывать им все эти безумные истории. Пора отпустить прошлое.

– Я не хочу его отпускать, – произнес Дживан.

– Тебя не зовут? – вдруг спросила Дария.

– Надеюсь, что нет, – ответил Дживан, а потом тоже расслышал чей-то голос.

Они вернулись к мотелю, к которому верхом подъехал мужчина. Перед собой он придерживал обмякшую женщину.

– Мою жену подстрелили, – произнес мужчина так, что Дживан сразу понял, насколько он ее любит.

Полубессознательную женщину сняли с коня. Она дрожала, несмотря на вечернюю жару, веки трепетали. Раненую отнесли в приемный кабинет Дживана. Майкл зажег масляные лампы, и комнату заполнил желтоватый свет.

– Вы врач? – спросил мужчина.

На вид ему было лет сорок, волосы заплетены в косички-френчи, как и у его жены. Дживану он казался смутно знакомым.

– Почти, но что имеем, – ответил Дживан. – Как вас зовут?

– Эдвард. То есть вы не настоящий врач?

– До гриппа я учился на парамедика. Почти пять лет работал с врачом неподалеку отсюда, потом решил перебраться дальше на юг. Поднатаскался, как мог.

– Но вы не учились в мединституте, – с тоской произнес Эдвард.

– Ну, я хотел бы. Только боюсь, они больше не принимают заявки.

– Простите. – Эдвард вытер мокрое от пота лицо носовым платком. – Я слышал, что вы хороший специалист. Не обижайтесь. Просто понимаете, моя жена, ее подстрелили…

– Сейчас посмотрю.

Дживан уже давненько не видел огнестрельных ранений. Боеприпасов становилось все меньше, поэтому оружие использовали редко и только для охоты.

– Расскажите, что случилось, – попросил Дживан в основном для того, чтобы отвлечь Эдварда.

– Пророк случился.

– Кто-кто?

Одно отверстие, где пуля вошла в брюшную полость; выходного отверстия нет. Женщина потеряла какое-то количество крови. Пульс был слабым, но ровным.

– Что за пророк?

– Я думал, о нем все слышали, – отозвался Эдвард, держа жену за руку. – Он обошел весь юг.

– За столько лет я слышал о дюжине пророков. Не самое редкое занятие.

Дживан отыскал в буфете бутылку самогона.

– Вы этим обрабатываете инструменты?

– Я до этого стерилизовал иглу в кипящей воде, теперь в алкоголе.

– Иглу? Вы будете зашивать, не доставая пулю?

– Слишком опасно, – мягко произнес Дживан. – Смотрите, кровотечение только остановилось. Если я полезу искать пулю, ваша жена может истечь кровью. Лучше оставить пулю внутри.

Плеснув немного самогона в миску, Дживан обработал руки, а потом иглу с ниткой.

– Я могу чем-то помочь?

– Держите ее, пока я буду шить. Так вот, пророк?..

Дживан считал, что людей, которые приходили с пациентами, лучше всего чем-то отвлекать.

– Сегодня днем он прошел мимо. Со своими последователями, всего, наверное, человек двадцать.

Дживан вспомнил, где видел Эдварда.

– Вы живете на старой плантации, верно? Я несколько раз бывал там с доктором.

– Да, именно, на плантации. Мы работали в поле, как вдруг прибежал мой товарищ со словами, что сюда приближается группа людей, что они идут по дороге и распевают какой-то странный гимн. Через некоторое время их услышал и я. Потом показались и они сами – все улыбались и шли плотной толпой.

Эдвард на мгновение умолк, когда Дживан обработал алкоголем и живот женщины. Она застонала, и из раны вытекла тонкая струйка крови.

– Продолжайте.

– Мы спросили, кто они такие, и их предводитель улыбнулся со словами «Мы есть свет».

– Свет? – Дживан воткнул иглу в плоть. – Не смотрите, – произнес он, заметив, как Эдвард сглотнул. – Просто держите ее.

– Тут-то я и понял, кто он такой. Мы слышали рассказы торговцев и не только. Эти люди беспощадные. У них какие-то безумные вероучения, они вооружены и забирают все, что хотят. В общем, я пытался держать себя в руках, как и все остальные. Соседи тоже смекнули, с чем мы имеем дело. Я спросил, надо ли им чего или это просто дружеский визит. Пророк улыбнулся и ответил, мол, у них есть кое-что нужное нам и они готовы это кое-что обменять на оружие и боеприпасы.

– У вас они до сих пор есть?

– Были, до сегодняшнего дня. На плантации хранился неплохой запас. Так вот, пророк продолжил говорить, а я вдруг понял, что нигде не вижу сына. Он был с матерью, но и она где? И я спросил пророка, что же, они думают, нам надо.

– И что потом?

– Потом их кольцо расступилось, и в центре стоял мой мальчик. Его взяли в плен. Ему всего пять, понимаете? А они его связали и заткнули кляпом. Меня охватил страх, ведь если сын здесь, то где же его мать?

– И вы отдали им оружие?

– Мы им – оружие, они мне сына. Еще несколько человек удерживали мою жену. Всего их было скорее пятнадцать, а не двадцать. Они набросились на нее на дороге, чуть дальше от нас, и она стала чем-то вроде, не знаю… подстраховки, – выплюнул Эдвард с отвращением. – Так вот, они сказали, что, если никто за ними не последует, через час-два моя жена вернется к нам целой и невредимой. Мол, они покидают эти места и направляются на север и мы их больше никогда не увидим. Они все время улыбались, будто такие мирные и ничего плохого не делают. В общем, мы получили мальчика, они двинулись дальше с оружием, и мы принялись ждать. Через три часа моей жены все не было. Поэтому несколько наших отправились следом, и мы нашли ее на обочине, раненую.

– Зачем же они так поступили?

А ведь его жена в сознании, вдруг понял Дживан. Женщина беззвучно плакала с закрытыми глазами. Еще один стежок.

– Пророк захотел ее оставить, – произнес Эдвард. – Чтобы она ушла с ними на север и стала женой кого-то из его людей. Она отказалась, и пророк выстрелил. Очевидно, он не собирался ее убивать. Или решил убить так, чтобы она умерла не быстро. Оно хотел причинить ей боль.

Дживан обрезал нить и бережно прижал к животу женщины чистое полотенце.

– Бинт? – обратился он к Дарии. Она уже стояла наготове с разрезанной на полосы старой простыней, и Дживан осторожно перевязал раненую.

– Все будет в порядке, – сказал он, – если ничего не воспалится. Пули сами по себе стерилизуют раны из-за температуры. Мы все протирали алкоголем. Но вам лучше задержаться у нас на несколько дней.

– Спасибо, – поблагодарил Эдвард.

– Помогаю чем могу.

Женщина забылась тревожным сном под наблюдением мужа, а Дживан закончил с уборкой и, положив окровавленную иглу в кастрюльку, направился к реке. Опустившись на колени в траву, он набрал воды, а потом вернулся к мотелю. Там зажег импровизированную плиту, располагавшуюся неподалеку от его комнаты, и поставил свою ношу на огонь. Затем сел за уличный столик и стал ждать, пока вода закипит.