Примерно через час все посольские, естественно, кроме посла, собрались у Кфира: Алекс, начальник безопасности (уже постоянный) и его жена. Пили кофе, закусывая каким-то черствым печеньем. Кфир рассказывал о своих приключениях и часто ловил оценивающие взгляды, направленные на его нос, который вызывал немало шуток. Это был чудный, запоминающийся вечер.

Через несколько дней все вошло в свою колею. Кфир еще хромал и выглядел ужасно, но это не мешало работать. Буквально через пару дней после возвращения, довольно поздно вечером, позвонил Алекс. Оказалось, что у начальника безопасности случился приступ аппендицита. Уже у самой больницы у Алекса кончился бензин.

Зак приехал буквально через пятнадцать минут. Захватив с собой запасную канистру (у Кфира на втором этаже их было штук десять – неприкосновенный запас), они поехали в республиканскую больницу, где заведующим хирургического отделения был Берт, их врач и друг.

…Из всех посольских Кфир познакомился с Бертом последним. Поначалу Берт дружил с послом. Однако, как этого и следовало ожидать раньше или позже, их дружба закончилась. Это произошло на ужине у Берта дома, на котором присутствовали все израильские дипломаты. Получилось так, что к Берту был приглашен один человек, который опаздывал, но без которого Берту было неловко начинать. Посла это разозлило. Он считал, что если кого-то должны ждать, так это его, и вел себя соответственно. «Точность – вежливость королей» – эта мудрость Людовика XIV их светлости посла не касалась. В какой-то момент он уже собрался уходить (Кфир был свидетелем подобных сцен в других случаях), как долгожданный гость появился.

Все сели за стол. Посол был очень хмур и поначалу никак не реагировал на посвященные ему самые лестные тосты. Один из тостов посвящался Кфиру с Алексом. Берт сказал, что они так подружились благодаря особой атмосфере, которую смог создать господин посол. Берт не имел понятия, насколько он был прав. Кфира душил смех, и как только он начинал улыбаться, получал чувствительный удар ногой под столом от его коллеги и бывшего командира, большого друга Изхара, чудного человека, временно находящегося в Тбилиси в качестве поддержки. Взглянуть на Алекса Кфир не решался, боясь, что они оба разразятся приступом необузданного смеха, что и произошло, но уже несколько позже у Кфира в номере. Ситуация накалилась дополнительно, когда посол все же решил ответить на тосты. Как только он начинал говорить, собака Берта, чудный маленький песик Марсик, начинал заливаться лаем. Марсика пришлось вывести, но до этого Кфир получил под столом еще несколько чувствительных пинков. После этого вечера между Бертом и послом отношения резко охладились…

А теперь Берт, осмотрев начальника безопасности и убедившись, что ничего страшного нет, давал ему какие-то инструкции. Когда Кфир зашел, Алекс со свойственным ему юмором сказал Берту:

– Вот он, наш горный орел! – показывая рукой на его «клюв». Берт, однако, посмотрел на него серьезно, как профессионал, с разных сторон слегка ощупав нос.

– Почему сразу не приехал? – спросил он.

Кфир был так рад, что вернулся, что даже не подумал об этом. Берт куда-то позвонил по телефону, и через минуту вошла медсестра с какой-то ампулой. Когда она вышла, он посмотрел через ампулу на свет сквозь какое-то мутное вещество.

– Нет, тебе я это делать не буду… – сказал Берт, вздохнув, и спрятал ампулу в стол.

– Когда будешь дома? – спросил он Кфира.

– Скоро, очень скоро… – ответил тот.

– Обязательно обратись к врачу! – сказал он, опять вздыхая.

Берт тоже вскоре уехал.

Берт был в Тбилиси начальником хирургического отделения Республиканской больницы, то есть одним из ведущих врачей республики. Время было страшное. Беспредел, грабежи, голод и холод. Многие тогда уезжали, а те, кто не собирался, подумывали.

Как-то Кфир увидел Берта, бледного и осунувшегося, без его обычной обаятельной улыбки, в комнате ожидания в посольстве. Естественно, он сразу же провёл его в свой кабинет. Тут-то Берт и рассказал, что стало в его случае последней каплей. Он, как врач, ехал навестить пациента на своей «Волге». В центре города его остановила группа Мхедриони (по-русски – всадники, а на самом деле нечто вроде бандитского ополчения). Они сказали, что забирают его машину. Спорить с вооружёнными до зубов бандитами могло быть опасно, однако Берт рискнул, сказав, что он врач и едет к больному. Тут у горцев проявилось чисто кавказское рыцарство, и они галантно предложили: «Садыс, падвызом!», на что он, кажется, согласился. На следующее утро у Кфира в кабинете он внимательно заполнял анкеты и записывал всё, что ему было необходимо для получения визы.

Подходило время отъезда. Кфир заранее сообщил руководству, что по личным причинам должен вернуться. Наступающий 94-й год они еще встречали все вместе, дома у начальника безопасности. Они с женой снимали небольшой дом в центре города. Вечер прошел очень приятно и весело. Посла, естественно, не было. Кфир с Алексом приехали как обычно в нерабочее время вместе на его машине, которую оставили на улице. Уходя часа в два ночи, Кфир прошел через двор и открыл калитку на улицу. Алекс шел за ним. Едва переступив порог калитки одной ногой, Кфир увидел пьяного аксакала прямо напротив, метрах в семи, выходящего из парадного. В правой руке у него был пистолет, который он медленно поднимал прямо на Кфира. Не отводя взгляда от аксакала, как кролик от удава, Кфир стал плавно менять направление. К моменту, когда он уже обеими ногами опять стоял во дворе за едва закрывшейся калиткой, раздался выстрел. В общем-то, по-видимому, это все было не так страшно, как в тот момент показалось. Просто выпив, аксакал решил отпраздновать, как и полагается настоящему мужчине, а Кфир просто оказался, если можно так выразиться, «под рукой». Однако было неприятно. Алекс подвез Кфира домой, и всю дорогу они, полностью протрезвевшие, еще ощущали близость этого выстрела.

В начале января Бен-Гай улетел в Москву. У Алекса там тоже были дела, поэтому они летели вместе. Кфир предложил подбросить его до гостиницы на машине, которую за ним прислали. По дороге шофер сказал, что ему поручено доставить Кфира в культурный центр, где празднуется день рождения их московского начальника. Кфир зашел в центр и поздравил главного, а тот поинтересовался причиной его задержки. Когда Кфир объяснил, что они подвозили Алекса, начальник выразил сожаление, что Кфир не привез его с собой. На вечере были очень интересные люди, среди которых выделялись братья Гусманы, Марк Розовский и другие.

В Москве был второй этап сдачи дел. Первый прошел в Тбилиси, со сменщиком Кфира. Третий предстоял в Тель-Авиве.

С Алексом они обменялись домашними телефонами и договорились поддерживать связь. Кфир понимал, что после его отъезда Алексу будет тяжелее переносить посольское самодурство. После Москвы они довольно долго не виделись.

Закончив дела в Москве, Кфир получил особое разрешение отправиться в Израиль морем из Одессы.