— Позвольте помочь вам, юная леди.

Кэндис с улыбкой обернулась и изумилась, узнав проповедника, который поженил их с Джеком. Вскоре после этого он уехал из города.

— Доброе утро, — улыбнулась она. — Вы очень любезны. Он усмехнулся.

— К вашим услугам. — Несмотря на исходивший от него запах виски, проповедник не был пьян. — Я слышал, ваш муж уехал. Сдается, вам не помешает помощь.

Кожа Кэндис покрылась мурашками. Проповедник внушал ей отвращение. Она никогда не видела, чтобы у служителя Бога был такой запущенный и неопрятный вид.

— Да, спасибо.

Ей следовало бы предложить ему перекусить, но мысль о том, чтобы пригласить его в пустой дом, пугала Кэндис.

— Пахнет кофе, — ухмыльнулся проповедник, поднимая охапку дров.

Кэндис прикусила губу.

— Не хотите ли войти и выпить чашечку?

— С превеликим удовольствием, — хмыкнул он и последовал за ней в дом. — Сколько вашему малышу?

Кэндис замерла. Мужчины не задают подобных вопросов малознакомым женщинам.

— Пять месяцев. Вы не положите дрова вон туда?

Проповедник сложил поленья у очага. Кэндис потянулась к кофейнику, надеясь, что он не задержится надолго. Она наливала кофе, когда почувствовала его руки на своей располневшей талии.

— Это еще что! — закричала Кэндис, оттолкнув его.

Рассмеявшись, он усилил хватку и, развернув, прижал ее к себе.

— Готов поспорить, что такой бабенке, как ты, скучно без теплого мужика под боком, а?

Задохнувшись, Кэндис уперлась ладонями ему в грудь, но он впился в ее губы, заглушив протестующий возглас. Несмотря на худобу, мужчина был намного сильнее, и оттолкнуть его оказалось ничуть не легче, чем сдвинуть каменную глыбу. Кэндис лихорадочно вырывалась, уворачиваясь от его слюнявых губ.

— Ты мне сразу приглянулась, — выдохнул он, сжав рукой ее грудь.

— Прекратите, прекратите сию же минуту! — закричала Кэндис, борясь с ним.

— Нечего притворяться. Я знаю, что ты была у Лорны до того, как нашла себе мужика. Ну давай, детка, тебе понравится. — Он сжал лицо Кэндис ладонями и снова впился в ее губы.

«Он же проповедник», — промелькнуло в голове у Кэндис, однако она выхватила из кармана фартука револьвер и прижала дуло к его груди. Он замер.

— Двигай назад, — бросила она.

Он подчинился, настороженно уставившись на нее.

— Что за шутки, детка? — озадаченно пробормотал негодяй. — Убери эту игрушку, пока она не выстрелила.

— Убирайся, если не хочешь, чтобы я разнесла твою башку вдребезги, — процедила Кэндис.

С минуту он оценивающе смотрел на нее, затем ухмыльнулся и, подняв руки, попятился к двери.

— Чтобы ноги твоей здесь больше не было! — крикнула Кэндис. — Только сунься ко мне во двор, и я пристрелю тебя как собаку!

Все так же пятясь, он выскочил за порог.

Кэндис подбежала к двери и задвинула засов, затем бросилась к окну и проследила за ним. Ее трясло. Пот заливал лицо.

Спустя три дня проповедник был арестован техасскими рейнджерами за убийство человека в Корпус-Кристи. Выяснилось также, что он находился в розыске за убийство, совершенное ранее в Новом Орлеане. Его звали Бенджамин Грейди, он не был служителем Бога и маскировался под проповедника, чтобы уйти от преследователей.

Из чего следовало, что Кэндис и Джек никогда не были женаты.

Джек был слишком слаб, чтобы подняться с постели, однако заявил, что поест сам. Пошел второй день, как спала лихорадка, трепавшая его трое суток. Он не помнил, как возвращался назад. Кто-то — Нахилзи, по словам Дати, — привязал его к седлу. К тому времени когда они добрались до стойбища, Джек был без сознания от потери крови.

Он лежал в своем вигваме на постели из шкур и одеял, укрытый до пояса. На чистой ткани, обмотанной вокруг его груди, не было крови. Дати заверила его, что рана заживает, но Джек с нетерпением ждал следующей перевязки, желая убедиться в этом сам. Опираясь на подложенное под спину седло, он уписывал за обе щеки тушеную белку с бобами.

— Откуда белка? — поинтересовался он.

— Великий вождь прислал, — улыбнулась Дати. — И не только это. Я горжусь тобой. Все только и говорят о твоем подвиге.

— Не я убил Уордена.

— Но ты первый ворвался в дом. — Ее глаза сияли. — Вождь и его самый доверенный воин — оба прославляли твою храбрость в своем танце.

Джек не улыбнулся, хотя ему было приятно. Дати имела в виду торжества, устроенные в честь успешного завершения похода и одержанных побед. После хвалы богам, вознесенной шаманом, каждый воин выходил в круг и языком пантомимы излагал свою версию событий. Кочис и Нахилзи включили в свое повествование поступки Джека.

Когда он очистил миску, Дати забрала ее и вышла, вернувшись вскоре с большим кувшином воды. Джек задремал, утомленный едой, но, почувствовав на своем лице прохладную ткань, открыл глаза.

— Я не мыла тебя с тех пор, как спал жар, — сказала Дати.

Джек закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями женских рук, и его мысли переключились на жену. Он отправится к Кэндис, как только встанет на ноги. Как же он скучает по ней! Но будь он проклят, если позволит втянуть себя в очередную ссору! В то, что Кэндис не хочет его возвращения, Джек не верил — чего не скажешь сгоряча! — хотя ее слова и поразили его в самое сердце. Но даже если это так, она его жена и пусть выбросит из головы все мысли о разводе.

Дати отжала тряпку и протерла его грудь и живот.

Джек спросил ее о походе, и она рассказала о подвигах воинов, многих из которых он знал. Старший сын Кочиса, Тази, во главе тридцати воинов запутал следы основного отряда и увел солдат в каньон, кончавшийся тупиком. Там апачи скрылись от преследователей, поднявшись по почти отвесной скале, поросшей соснами.

Дати откинула одеяло, укрывавшее его ниже пояса.

— Им пришлось спешиться и вести лошадей за собой. Когда три лошади сломали ноги, их пристрелили, а трупы спрятали, чтобы солдаты не обнаружили тропу, по которой они ушли. Хотя все равно ни один белый не решился бы вскарабкаться по такой круче. Кроме тебя.

Джеку было не до комплиментов. Дати омывала его гениталии, и, судя по его реакции, Джек был недалек от полного выздоровления. В ответ на изумленный взгляд Дати он вздохнул:

— Прошло слишком много времени.

— Здесь полно вдов и разведенных женщин. Ты можешь выбрать любую, когда наберешься сил. Нет никакой необходимости отказывать себе в этом, — деловито заметила Дати.

Джек испытал некоторое облегчение, когда она перешла на бедра, но напряжение в чреслах не прошло. Совет Дати найти себе женщину вполне соответствовал обычаям апачей. Мужья не спали с женами с начала беременности и до конца периода кормления, который продолжался два года. Поэтому считалось в порядке вещей, что мужчины ублажают себя с вдовами и разведенными женщинами — разумеется, с согласия последних. Обычно такого рода совокупления происходили во время различных празднеств и торжеств.