– Сможешь, – перебил Кост. – Делай добро другим. Сыну, ближним, дальним, всем, кого встретишь на пути. Это закон, подобный древнему «око за око», только действует положительно. Если ты будешь платить добром другим, люди будут поступать также, и однажды сделанное добро вернется ко мне с другой стороны. Все просто настолько, что проще некуда.

Они дошли. Однажды Мие и Сану пришлось выходить на Дорогу, чтобы купить еды и воды – деньги Коста очень пригодились. Купцы с удовольствием заработали на нежданных покупателях и подумывали, как бы захватить шатунов, но Мия выбрала таких, кому не справиться без подмоги. Купцы – не воины, рисковать собственной шкурой ради призрачного шанса не будут. Вместо нападения они несусветно задрали цены и оставили без единого гроша. И наверняка сообщили о чужаках на ближайшем посту. Пусть. К тому времени Мия с Саном были уже далеко. Днем прятались, ночью шли, ориентируясь по звездам, и вот – свершилось. Глазам открылась гора с ровной площадкой, посередине которой что-то блестело. Это «что-то» было целью путешествия.

Колесница-в-Небеса.

Мия на миг прижала Сана, он радостно откликнулся. Оба чувствовали дрожь перед чем-то судьбоносным. Старая жизнь кончилась. Что впереди – неизвестно, но больше никто не посмеет убить просто за то, что не похож на других.

Площадку с Колесницей окаймляла слепящая полоса и била по глазам, будто состояла из зеркал. Скорее всего, это знаменитая Граница миров. Ниже на горе жило племя стражей Границы, там к небу поднимались струйки дыма, над небольшими домиками возвышались обзорные вышки, и у подножия все это окружала вторая стена – каменная. Вид стены говорил, что ее соорудили из обломков старых построек уже после катастры – даже сравнить нельзя с расположенным выше стальным чудом Границы миров. В нижней стене зияли отверстия, откуда стрелки могли уничтожить любого, кто пришел с недобрыми намерениями. К воротам с разных сторон сходилось несколько Дорог, вход охраняли два стража в легкой броне.

Охраняли – сильно сказано. Оба развалились в плетеных креслах под зонтиком от солнца и вставать раньше, чем Мия и Сан подошли на полет стрелы, не пожелали – не видели причины. Женщина и ребенок. Изможденные. Безоружные. Угрозы нет. Но чем ближе оказывались к ним посторонние, тем напряженнее становились позы и серьезнее взгляды. Руки стражей легли на длинные кривые клинки, другого оружия у них вроде бы не было. Понимая, что стоят здесь не для защиты от прорыва, а больше как проверяющие, шлемов стражи не носили, длинные волосы были забраны сзади в хвосты, глаза глядели по-доброму. Требовательный жест остановил Мию и Сана на расстоянии, достаточном для разговора.

– Добрый день, – сказала Мия. – Мы идем к небесным людям.

– Приветствуем. Условия вам известны?

Мия поджала губы. В груди похолодело.

– Нам сказали, что любой, кто придет к Границе, имеет право попасть на Небеса. – Она стала нервничать. Что-то было не так. – Сказали, что это правило установили небесные люди, и стражи Границы миров должны строго соблюдать его.

Левый страж кивнул:

– Все так, наверх не пускаем только явных хворых, пока не излечатся. От этого зависят и наши жизни. Остальным путь открыт, с какими бы просьбами они не шли и как бы ни выглядели.

Правый добавил:

– Любой, кто пришел к воротам, может пройти, если заплатит, и должен уйти, если платить нечем. Об этом вам не сказали?

Знать бы заранее… Мия вспомнила, с какой легкостью истратила деньги на пищу и воду. Можно было перетерпеть, и тогда…

Тогда они с Саном умерли бы от жажды и голода.

Все было сделано правильно. И вряд ли подаренного Костом хватило бы на проход – судя по всему, цена непомерна, иначе зачем предупреждать, что бедняку придется уйти?

– Сколько это стоит?

– Много, – сказал левый страж.

– Очень много, – поправил правый. – И плата требуется не только за проход. Отдельно нужно платить за то, чтобы пройти к Колеснице, и отдельно Извозчику за доставку на Небеса.

– И отдельно за каждого, – прибавил левый.

И это называется Небеса? Небесные люди не вмешивались в дела земных, и земные этим беззастенчиво пользовались. Можно было догадаться с самого начала, но нарисованные себе картинки лучшего мира на время затмили рассудок. Пришло время расплаты.

– Что же делать? – вырвалось у Мии наивное.

– Приходи позже, когда заработаешь.

Грезы разбились о реальность и дурно попахивали. Впрочем, любые розовые мечты на деле оказываются не тем, что ожидалось. Закон природы.

Сан глядел преданными глазами, словно спрашивал: «Что случилось? Чем я могу помочь?» Объяснить, что случилось, было невозможно. В двух словах: все кончено. Но как сказать об этом самому дорогому человеку на свете?

Мия медленно развернулась. Ноги, сделавшие шаг по Дороге в обратную сторону, дрожали. Глаза ничего не видели.

Не на Небеса нужно было стремиться. Энт – вот истинное счастье, которое дала жизнь. А Мия не поняла, надежда на чудо затмила для нее все. Дорога к будущему перечеркнула настоящее и сделала прошлым. Почему человек крепок только задним умом? Теперь ясно, почему все мудрецы – сплошь одинокие старики, что умно рассуждают о том, что потеряли и чего не достигли. Мудрость и счастье несовместимы, мудрость – следствие пережитых несчастий.

Вслед раздалось:

– Еще можно поступить так: пропускаем одного, второй добровольно идет в рабство. Не навсегда, всего на три года. Подумай. Этот вариант лучше, чем обоим погибнуть в песках. Всего три года отработки – и можешь последовать за ушедшим вперед сыном. Ведь ты, как понимаем, не оставишь сына отрабатывать твои путешествия по мирам и планетам?

Она видится им матерью Сана. Они отлично знают, какой выбор сделает любая мать, им нужна именно рабыня, а не мальчик с проблемами. И пусть они неправы, она не мать, но… они правы.

– Люди с такой особенностью, – Мия кивнула на Сана, – уже ходили к небесным людям?

– Именно таких не было, но это ничего не значит. Наверху излечивают практически все. Небеса не принимают только заразных, и то лишь потому, что не хотят связываться с последствиями людской глупости. Там любят задачки поинтереснее. На то, чтобы рассказать, сколько людей с невообразимыми особенностями решило свои проблемы, потребуются недели. У небесных людей другое мировоззрение, они по-другому устроены и по-другому думают. Наши горести их не заботят, мы для них вроде муравьев под ногами. Они не лезут в дела муравейника, но тех, кто не пожалеет жизни и пробьется через построенные преграды, поднимают до своего уровня. И люди становятся богами – с нашей земной точки зрения. Потому что там, – страж ткнул пальцем в бескрайнее небо, – другая логика, и все воспринимается по-другому.

– Из ваших слов непонятно: там лучше или хуже, чем на земле?