Мое появление у костра вызвало заметное оживление. Тотчас посыпались вопросы. Всех интересовало, чем кончился мой поход за смертью Кощеевой.

Я рассказал им о своих приключениях, кое-что приукрасив в целях повышения литературной привлекательности повествования и исключив некоторые сугубо личные переживания, как то ощущение чешуйчатой драконьей шеи под собой спустя несколько часов после полета.

– Идем в поход? – загорелся чародей.

– Обязательно.

– Я доброволец, – вызвался он.

Ведьмочка тряхнула непокорной каштановой гривой:

– И я.

– Подождите. – Я протестующе поднял руки. – Нужно сперва разработать план, а уж потом...

– Надеюсь, настоящему чародею место в этом плане отыщется? – уперся на своем паренек.

– Отыщется, – пообещал я, глядя в его горящие глаза. Я сам еще довольно молод, так что вполне в состоянии его понять.

– А для старого ленивого перевертыша?

– А для меня?

– Про нас не забудьте, – приподнялся на локте волкодлак с перебинтованной грудью. – Владигор будет очень скоро. Он приведет целый отряд наших.

Я со слезами на глазах поблагодарил всех.

Я не ворую, я беру то, что плохо положено, – а это разные вещи.

Багдадский вор

– Вся операция должна быть проведена тихо, быстро и без ошибок, – в который раз сказал я, похлопывая по рукояти меча-кладенца, сияющей свежевставленным рубином.

Раз, наверное, в сотый. Но больше на предупреждение времени не будет. До начала операции по освобождению царевны остались считанные минуты. Как только летучая мышь – порождение магии, чьими глазами сейчас взирает на мир Софон, тот молоденький маг, которого я первым согласился взять с собой в поход за освобождение царевны, – определит местонахождение Аленки, я дам отмашку. И дальше все будут решать умение и везение.

– Коридор, – передает увиденное Софон. – Два... нет, три охранника. Решетка. Сейчас протиснусь. Опять стражники. Раз, два, три, четыре... все. Лестница. Никого. Ой! Кошка. Мамочки! Решетка. Отстала, зубастая. Дверь в покои, стражников нет, одни скелеты... Что это? Они движутся! Как такое возможно? Двери закрыты, и к ним не подлетишь, увидят. Попробую через окно.

Софон сделал несколько взмахов руками, устремив невидящий взгляд вперед.

– Брр... Холодно. И ветер сносит. Вот и окно. Решетка в два ряда, еще и острые зубья наружу торчат. Вот я и внутри. Покои царевны. На кровати никого. Вокруг – тоже. Где же она? Здесь тоже нет. Под кроватью – одна пыль и моль. Хрум! Вкуснятина! Царевны Алены в покоях нет. Посмотрю в соседней комнате. Ого!

– Что там такое? – Я обеспокоенно замер. – Что ты видишь?

– Много, очень много скелетов. Все с мечами. Но царевны здесь нет.

– Ищи дальше. Если надо, осмотри все помещения. Одно за другим.

От напряженного ожидания затекла спина, но я боюсь пошевелиться, чтобы не пропустить ни слова из монолога Софона.

Он обследовал все наземные постройки Кощеева замка. Осталось только подземелье. Если и там ее нет...

– Вижу! Вот она. Прикована к стене. Стражники только у входа в подземелье. Внутри никого. Если не считать таких вкусненьких мушек. Хрум, хрум...

– Молодец, – похвалил я чародея. – Выводи мышь из замка, пусть указывает нам путь. И не отвлекайся на всяких мошек.

– Извините, – покраснел Софон. – Она на входе.

– Жди нас там.

– Хорошо. Там восемь стражников. Обыкновенных, в доспехах. Фу! Ну и воняет от них. Заходите с севера. Там горы и выступ башни прикроют ваше появление.

– Начали, – скомандовал я, запрыгивая на помело позади Кэт.

Остальные ведьмы приняли на борт еще два десятка бойцов, и мы, призракам подобно, устремились к замку, окутанные магической завесой, делающей нас почти невидимыми. По крайней мере, лунный свет от нас не отражается.

И хотя я предупреждал ведьм, чтобы они не закладывали крутых виражей – все же у них за спинами не асы, а волкодлаки, – но разве они меня послушали?! Облетев крепость, они резко взяли вверх. Не знаю, кто как, но я вцепился в Кэт сильнее, чем бомж в брошенную в шапку для подаяний сотенную купюру.

Резкий ветер ударил в лицо, мимо промелькнули бледная физиономия перевертыша и возбужденная – ведьмочки, объекта неровного дыхания чародея Софона.

При подобной скорости в полете на метле одно хорошо – он быстро заканчивается.

Перелетев через крепостную стену на высоте, достаточной для того, чтобы нас не приняли за стаю приспешников графа Дракулы, мы стремительно пронеслись над мирно дремлющим поселением, перелетели через ров, укрепления замка, и все это в сотне метров над землей.

Мне стало душно. Возможно, от разреженного воздуха, возможно, от страха.

– Держись крепче, – прокричала Кэт, – идем на снижение!

Оп! И земля начала стремительно приближаться. Крик застрял в горле, перекрытом подскочившим вверх желудком. Какая она твердая. Земля в смысле.

Выровняв полет, Кэт остановила метлу. Я сполз на землю, ноги дрожали и подгибались. Рядом спешили ощутить под ногами твердь земную остальные диверсанты из моего отряда. Числом ровно двадцать. Вместе со мной – «очко».

Подняв руку, я дал знак всем воинам приблизиться ко мне, а ведьмам взлетать повыше и ждать нашего возвращения.

Шелестя крыльями, подлетела летучая мышь. Мы последовали за ней.

Восемь стражей. Необходимо как-то обезвредить их. Вот только очень точно ножи я метать не умею, да и ниндзя из меня, честно говоря, как из валенок балетные тапочки.

Да что это за вонь? Они что, на кладбище ночуют? Или... Ох я и балбес! Это же упыри – зомби. Чертовы живые мертвецы. И что теперь делать? Обычным методом их не убьешь. Думай, голова, шапку куплю...

Подозвав своих ребят, я на ушко объяснил им свой план. И пресек споры строгим взглядом.

Начали.

Ложусь на живот и ползу к стражникам. Высунувшись из-за угла по пояс, я начинаю демонстрировать свой талант серьезного драматического актера. Хриплю, хватаюсь за горло, перекатываюсь на спину и, пару раз изобразив конвульсии, затихаю, высунув язык.

Зомби смотрят на меня. Я лежу и не дышу.

Тогда двое из них подходят и склоняются надо мной.

Я оживаю. Хватаю их за грудки и брыкаю ногами, давая ребятам знак, что рыбка клюнула и время подсекать.

Меня дергают за ноги, втягивая за угол. Зомби следуют за мной. Да и кто же их отпустит. А силенки у меня все же поболе будет.

Тут же их валят на землю и производят восстановление попранных законов природы посредством отсечения их голов.