– Чего хочу я, не важно. Гораздо важнее – чего хочет наш доблестный правитель. А он хочет должного отношения от своих подданных. Вот вы можете с уверенностью сказать, что живете счастливо? Вы всласть едите, вам не угрожают существа иных видов? Ну же, отвечайте!

От ее цепкого взгляда на коже мускулистого владельца непроизвольно проступил пот.

– Д-да. Да, конечно! Мы всем довольны и бесконечно благодарны Кнезу за его справедливое и мудрое правление. Почему вы спрашиваете? Неужели я чем-то мог выразить свое неудовольствие?..

– Здесь вопросы задаю я! – жестко обрезала ведьма, приподнимаясь с места. – Имне понравится ваше отношение. Вы ходите по тонкому льду. Очень тонкому… Перечислите все титулы нашего правителя!

Он замялся, сжимая в огромных ручищах тряпку для полировки столов, нервно облизал губы. Несчастный явно не понимал, что происходит и за какие грехи ему этот допрос. Оставалось лишь добить.

– Не можете, – торжествующе заключила Сантера. – Не думаю, что такой человек имеет право жить в нашей великой стране. Ваша халатность обескураживает.

– Позвольте…

– Хотите, чтобы ваши посетители прознали, что вы диссидент? Скажите – хотите?!

Последние слова она произнесла свистящим шепотом, хватая собеседника за круглые щеки. Владелец неистово закрутил головой, даже не поинтересовавшись, что значит «диссидент». Девушка довольно похлопала его по карману на груди:

– Уверена, что это так. Впредь не допускайте ошибок, уважаемый. Иначе о них прознают там. – Палец с неестественно острым ногтем устремился к потолку. – Надеюсь на взаимовыгодное сотрудничество. Вы ведь понимаете, о чем я?

Он уже ничего не понимал.

– Принесите для начала чистой родниковой воды и лучшее лакомство из ваших погребов. Да побыстрее.

– А как же Кнез? – тупо переспросил мужчина.

– Я все улажу. Но дальнейшее зависит от вашей расторопности, – сухо ответила Сантера, отводя взгляд. Он моргнул. Улыбнулся и, заговорщицки подмигнув, кинулся выполнять заказ.

Девушка расслабилась и оперлась локтем о стойку. Играть на чужих страхах легко. Главное, сразу грубо пресечь малейшее сопротивление, забить субъекта бессмысленным потоком слов, не давая опомниться, или включить логику.

Перед ней возник глиняный кувшин и широкая деревянная доска, на которой дымились аппетитные бараньи ребрышки, политые яблочным соусом.

– Это все за счет заведения? – скорее утверждая, чем спрашивая, сказала она, принимаясь за трапезу. Владелец паба подобострастно поклонился и растворился в воздухе.

В таких шумных заведениях думалось лучше всего. Прикидывая разные варианты действий, Сантера просидела так не один час. За это время к ней подходили знакомиться разнокалиберные завсегдатаи: от моряков до мелкого жулья и подозрительно опрятных джентльменов.

– Я убежден – вы никогда не видели бухту Салли в лучах лунного света. – Особенно настойчивый господин с моноклем и внушительным брюшком не отставал даже после грубого ответа.

Девушка подала знак своему верному союзнику – и владелец заведения вежливо указал ему на дверь. Минута затишья и снова…

– Я убежден – вы никогда не видели бухту Салли в лучах лунного света.

Сантера развернулась.

– Клянусь, если не пойдете ко всем чертям, то и вы никогда не увидите, – почти прорычала она, вглядываясь в лоснящееся лицо господина. Вдруг осеклась. – Ты?

– Я, – довольно ощерился тот. – Ты меня узнала? Соизвольте объясниться!

– Зубы, – хихикнула Сантера. – Они у тебя одинаковой длины и острые. Поэтому ты стараешься улыбаться, не разжимая губ. Этот жест тебя сильно выдает.

– Вот все изменить могу, кроме зубов. С ними одна морока. – Он недовольно взлохматил волосы на затылке. – Позвольте пригласить вас на танец, зеленоглазая недотрога.

Призрак не стал менять обличье, и потому танцевать с ним было вдвойне смешно. Низенький, плотный, из-за чего приходилось наклоняться, так еще и шум, от которого обычный разговор превращался в бесконечные повторяющиеся выкрики.

– Зачем ты здесь?!

Сантера с наслаждением отметила, как болезненно морщится доппельгангер, прижимая ладонь к уху.

– Я хотел сказать «Спасибо»! Все же именно ты выходила меня – я благодарен!

– Все равно будешь должником, Призрак!

– Зови меня Алкан, Лиззи! Мы же друзья!

Темп танца ускорился. Они закружились под хлопанье ладоней и визг фальшивящих скрипок. Табачный дым бил в нос.

– А тот мальчишка, что постоянно крутился возле тебя, как он? Я слышал, вы попали в передрягу. Один из древних хрычей откинул свои тощие копыта, и остальные запереживали, а вдруг это заразно.

– Мне мало что известно. Его вызвали к себе инкантаторы. Без понятия, о чем они там говорили, но Силь сломался. Много ли требуется ребенку?

– Раз живым вышел, значит, не сломался.

– Как они смогли выяснить правду?

– У Совета Власти свои методы. Вызвать галлюцинации, внушить чувство страха или боли… Старуха сломалась первой. И ее казнили.

– Мило, – оценила Сантера.

– Позволь задать вопрос. А что слуга искусного алхимика и толкователя снов делал вне Убежища, живя с хранительницей путей?

Ему не удалось смутить ведьму. Она пожала плечами и просто ответила:

– Шпионил. У старика был на меня зуб. Я позволила мальчику оставаться рядом с собой.

– Добрая душа. – Призрак сильнее сжал руки на ее талии. – Всех обогреешь, всех спасешь, накормишь.

– Ни добрых, ни злых не бывает. У всех есть скрытые мотивы. – Ведьма прижалась сильнее к напряженному телу и прошептала на ухо: – Теперь моя очередь. Ответь, как так получилось, что ты служишь Розмари? Ты же не любишь баламутов.

Разгоряченный танцем и близостью с ней, Алкан позволил себе откровенность:

– Я не выбирал. Во времена зачисток всем, кроме людей, приходилось тяжко. Негде спрятаться, некуда идти… Я хотел выжить. Любой ценой. И когда у меня появилась возможность, я не раздумывал. Розмари спасла меня. – Он будто стал выше ростом. Глаза, оказавшиеся вдруг разного цвета, жадно разглядывали девушку. – Понимаешь, как это происходит? Мы вымирали целыми видами, чтобы слабое человечье племя могло жрать и размножаться всласть. И хорошие добренькие инкантаторы в очередной раз смогли извлечь для себя выгоду. Приходится маневрировать между голодным грызнем и куском сочного мясца.

– Честно, но немного обидно. Если ты ненавидишь людей, почему говоришь об этом мне? Я тоже человек, – напомнила Сантера, кокетливо изгибая бровь.

– Сильно сказано – ненавижу. Такое отношение позволительно глупцам, к коим я себя не причисляю. Нынешние люди виноваты лишь в том, что их все устраивает. Они уже разучились нас бояться, забыли, как защищать свои наодеколоненные телеса, а новому научиться попросту не успели, а может, не захотели.