— Посмотри на меня! - приказал он и я неосознанно подчинилась. Слишком много было власти и льда в его голосе. - Посмотри и скажи, что я тебе не нужен. За любовь нужно бороться, Саира!

— Проблема в том, что я тебя не люблю...

Опустила глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Я не хотела причинять ему боль, но иначе не получалось. Несколько секунд молчания показались вечностью.

— Вот, значит, как, - наконец, протянул он. Боль в его глазах мгновенно сменилась льдом равнодушия. - Что ж, это в корне все меняет. Собирайтесь, ваше высочество. Я сопровожу вас до дворца.

Больше он не проронил ни слова. Гордость, присущая всему эльфийскому народу, не позволяла ему проявлять чувства, а уж тем более унижаться.

Запрыгнув в седло, он подал мне руку и помог взобраться на коня. Выехав на дорогу, мы направились к столице. Мимо проезжали обозы и телеги с крестьянами, которых везли на пашни. Местность постепенно менялась. То там, то тут виднелись одиноко стоящие домики, а то и целые поселения. Чем ближе к городу, тем более оживлённым становился тракт, а Виар так и молчал, полностью уйдя в свои мысли. По его лицу понять, о чем он думает, было невозможно. Где-то глубоко в душе я была рада, что он не стал выяснять отношения, а принял мой выбор как нечто данное.

Ариана так и не объявилась. Я даже начала переживать за верную феечку, которая никогда и ни за что меня бы не бросила без веских причин. Оставалось надеяться, что с ней не случилось беды и она просто прячется, чтобы не попасть на глаза моему телохранителю. В том, что Виар не представляет для меня угрозы она знала, а вот как полуэльф отреагировал бы на привязанного духа - не известно.

Устав от мерной тряски, я задремала на груди Виара и проснулась лишь ближе к вечеру от резкой остановки. Спросонья протерла глаза и поняла, что мы достигли пункта назначения. Огромный каменный город шумел как растревоженный улий, а где-то там, за его стенами, возвышался дворец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍      ***

Во дворце было тихо и тревожно. Страх витал в воздухе, поселился в глазах слуг, нашёл место и в моём сердце.

Я не знала, что ожидать от Нафира... И чего там кривить душой? Я его реально боялась. Боялась до жути, до трясущихся рук, до помутнения рассудка, но старалась не выказывать эмоций. Хотя не сомневалась, что он, подобно хищнику, обязательно учует мой страх.

Но деваться было некуда. Я сама выбрала свою судьбу.

— Ну наконец-то! - Облаченный в императорскую понфиру, Нафир взмахнул руками и поднялся с трона. - А я уже и не чаял увидеть тебя живой.

Он улыбался, но улыбка была хищной, нечеловеческой...

В нем что-то неуловимо изменилось. Передо мной будто стоял абсолютно другой человек. Человек, которого я совсем не знала.

— И я рада вас видеть, - ответила, склонившись в реверансе и украдкой наблюдая за приближающимся Нафиром.

Но стоило выпрямиться и взглянуть в глаза мужчины, как горло свело спазмом.

— Ложь.

Щеку обожгла пощёчина. Она была настолько неожиданной, что я покачнулась и оказалась в крепких объятиях императора.

— Не смей мне лгать. - Он поддерживал меня за талию, а вторую ладонь положил на затылок. Его пальцы зарылись в мои волосы и потянули вниз, причиняя боль и не давая вырваться. - Разве я похож на дурака? О, нет. Я прекрасно чувствую ложь и она меня бесит.

Я смотрела в его глаза и понимала, что нахожусь в полном его распоряжении, без малейшей возможности оттолкнуть, оказаться как можно дальше.

Усмехнувшись, он склонился и впился в мои губы жёстким поцелуем.

Это были губы солдата-победителя в разоренной деревушке. Его руки крепко сжали мое тело, до боли прижимая к своему.

Я застыла. Даже накатившиеся было слёзы от неожиданной пощечины высохли. Все моё существо восстало против такого обращения. Я напряглась, подняла руки и попыталась оттолкнуть мужчину.

Чёрная волна удушающего гнева затопила сознание, но я не сразу поняла, что эти чувства не принадлежали мне. В бледно-голубых глазах вспыхнуло адское пламя. Воздух наполнился холодом, комната как-то резко погрузилась в мрак. Он сжал меня крепче, сильнее потянул за волосы, причиняя почти невыносимую боль...

В глазах потемнело. Словно со стороны я услышала треск рвущегося платья. Мужская рука по-хозяйски прошлась по телу, сжала грудь, вызвав новый болезненный вскрик.

— Моё! - прорычал он. - Все моё! Не смей меня отталкивать.

***

Карам сжимал эльфийку в объятиях и ощущал насколько она хрупкая и беззащитная. Теперь он понимал, что нашёл в ней Нафир и почему не хотел её смерти. Император просто влюбился, да и не могло быть иначе - ни одна девушка не сравнится с красотой Саиры. Её глаза, как два зелёных омута, будто затягивали в свои тенета любого, кто хоть раз имел возможность в них взглянуть.

Поэтому Карам не удержался. Кровь Мелдора - его давнего врага, бегущая по жилам девушки, будоражила сознание, будило в тёмном боге прежде неведомое возбуждение. Девчонка попыталась вырваться. Жалкая попытка, которая только раззадорила бога. Он был хозяином и господином, никто не имел права сопротивляться его власти. И тут же захотелось получить этому подтверждение. Никто не смеет ему перечить! Как она может даже помыслить об этом?! Да кто она такая?! Желание сломить, наказать, причинить боль стало почти невыносимым.

Он разложил бы её прямо здесь, на полу тронного зала, забыв о необходимости ритуала, что вернет ему былое могущество и освободит от бренного тела Нафира, которое он занял подобно обычному паразиту. Человеческая оболочка слишком хрупкая для бога. Скоро она истончится и разрушится вместе с занимающим её существом.

А такой исход никак не входил в замыслы Карама. Он хотел вернуть своё прежнее тело и могущество, но без ритуала это было невозможно. Девчонка должна остаться нетронутой, но разве это мешает немного поиграть?

Он запустил руку под подол, наслаждаясь застывшим ужасом в глазах эльфийки.

Громкий стук, подобно ушату ледяной воды, отрезвил Карама. В приоткрытую дверь просунулся начальник стражи и тут же отшатнулся, видя разыгравшуюся сцену и как перекосило от злости лицо императора.

Начальника била крупная дрожь, он прекрасно понимал, что пришёл не вовремя, но то, что приближалось к столице было в сотни раз страшнее разгневанного императора.