– Никто не знает, – ответил Коста. – В поле с таким крутым градиентом тяготения уравнения не действуют.

– Вот именно. – Ханан вновь отвернулся от своей панели и посмотрел ему прямо в глаза. – Думаю, именно это и произошло. Когда-то в прошлом корабль – принадлежал ли он людям или чужакам – попытался пройти сквозь Ангелмассу. В результате одна или несколько жизненных форм оказались заперты в гравитационной яме.

Он замолчал; Чандрис ждала обычной в таком случае усмешки, за которой следует ключевая фраза шутки. Но лицо Ханана оставалось серьезным, и, выждав несколько секунд, Коста сказал:

– Если вы полагаете, что ваша теория лучше Аккхи, то это ошибка. Для начала объясните, каким образом фрагменты этой нефизической жизненной формы могли превратиться в материальные частицы.

Послышался сигнал окончания разгона.

– Мне кажется, это сложный, многоэтапный процесс. – Ханан вновь повернулся к панели. – По каким-то причинам кванты жизненной энергии объединяются с ангелами. А может, ангелы формируются вокруг них наподобие того, как дождевая капля собирается вокруг пылинки. – Он нажал несколько клавиш, и рев двигателей «Газели» стих до негромкого шелеста.

Внезапно лицо Косты осунулось.

– Что, плохи дела? – спросила Чандрис.

– Все в порядке, – произнес Коста сквозь стиснутые губы. – Дело в том, что таблетки от невесомости помогают мне не сразу.

– В таких случаях полезен чай, – сказала Орнина. – Если хотите попробовать, я или Чандрис могли бы принести нам кружку.

– Спасибо, не надо, – ответил Коста. – Через несколько минут мне полегчает.

– Либо мы можем придать кораблю вращательное движение, – добавила Орнина, глядя на Ханана. – Но не слишком энергичное; до ускорителя всего полчаса лету. И тем не менее вращение помогло бы вам сориентироваться в пространстве.

– Спасибо, но в этом нет нужды, – сказал Коста, дрожащими пальцами отстегивая ремни. – Если вы не против, я на время отправлюсь к себе в каюту.

– Конечно, идите, – отозвалась Орнина.

Коста осторожно выбрался из кресла и бросил взгляд на главный экран.

– Я вернусь еще до того, как мы достигнем ускорителя.

– Не волнуйтесь, – успокоила его Орнина. – Во время старта вам вряд ли найдется занятие.

– Хорошо. – Коста неуклюже пробрался клюку рубки. При этом он старательно избегал взгляда Чандрис.

Торопиться было некуда, и Коста двигался, не спеша; он едва преодолел половину пути до каморки, которую ему отвели в качестве жилья, когда заметил, что его понемногу относит к стене коридора. Невзирая на его возражения, Девисы все же заставили корабль вращаться.

Этого и следовало ожидать, подумал Коста, чувствуя, как его желудок под воздействием силы тяжести занимает положенное место. С начала путешествия не прошло и часа, а хозяева уже показали себя типичными доброхотами, которые осыпают тебя благодеяниями, хочешь ты этого или нет. Дома у Косты было несколько таких знакомых, и он мог выдержать их общество не более пятнадцати минут. Одной судьбе известно, не сведет ли его с ума неделя на корабле Девисов.

И все же он должен был признать, что ощущение прочной палубы под ногами значительно улучшило его самочувствие. Совокупное воздействие гравитации и лекарства, которое Коста принял, прежде чем подняться на борт, привело к тому, что, добравшись до люка каюты, он более или менее пришел в себя.

Вернее сказать – почти полностью, потому что впервые за несколько последних минут он смог отвлечься от состояния своего пищеварительного тракта и обратить внимание на качество воздуха в корабле.

Он замер у люка и глубоко втянул в себя воздух, ловя ускользающие воспоминания об этом запахе. Где он с ним сталкивался? Во время подготовки к экспедиции? В университете?

Внезапно его осенило. Сдвинув в сторону люк, он вошел в каюту и включил интерком.

– Ханан, – сказал он в микрофон.

– Слушаю, – отозвался Ханан. – Вам уже лучше?

– Спасибо, я в порядке, – произнес Коста. – Но о вашей вентиляционной системе этого не скажешь. По-моему, начинает барахлить один из фильтров газоочистки.

– Да, я тоже уловил запах, – проворчал Ханан. – Думаю, это третий фильтр – в последнее время он то и дело доставляет нам неприятности. Взгляну на него, как только мы пройдем через ускоритель.

– Быть может, я займусь им прямо сейчас? – предложил Коста. – Мне все равно нечего делать.

Он ожидал решительного отказа. Доброхоты никогда не принимают чужую помощь, хотя сами настойчиво навязывают ее окружающим. Однако…

– Разумеется, – сказал Ханан. – Инструменты в носовой мастерской. Включите дисплей в своей каюте, и я покажу вам ее расположение, а также схему вентиляции.

Схема оказалась не столь проста, как, по всей видимости, считал Ханан, но «Газель» была маленьким кораблем, и Косте потребовалось лишь несколько минут, чтобы найти инструменты и обнаружить неисправный фильтр. Сняв кожух, он заглянул внутрь.

Инструкторы настойчиво втолковывали Косте, что миры Эмпиреи провели в отрыве от технического прогресса Пакса более двух веков, и он вновь и вновь убеждался в этом, работая с оборудованием Института. Однако ему не составило труда разобраться в таком простом устройстве, как газовый фильтр.

Технические чудеса вроде стартовой тарелки – совсем другое дело.

По спине молодого человека разлился неприятный холодок. Стартовая тарелка. Эмпиреанская гиперпространственная сеть тоже могла поразить воображение, но у Косты было хотя бы смутное представление о том, как следует преобразовать уравнения теории ускорителя, чтобы на их основе построить сеть. Зато стартовая тарелка казалась настоящим волшебством.

Волшебством, о котором армейские наставники Косты не обмолвились даже словом. Волшебством, о котором ни Плеши, ни Телтхорст даже не подозревали.

С другой стороны, если забыть о теориях, сами ангелы тоже были чудом.

Ангелы…

Несколько долгих секунд Коста смотрел на гудящий фильтр, вернувшись мыслями в рубку к Ханану и его странной идее. Странной… и тем не менее, чем дольше Коста думал о ней, тем труднее было выбросить ее из головы.

Коста уловил ее суть. История никогда особенно его не интересовала, но он знал достаточно, чтобы понять, о каком процессе говорил Ханан – о процессе, который вновь и вновь происходил в мирах, колонизованных Паксом. Ханан был прав; человечество вырвалось в космос, но это нимало не способствовало расцвету культуры и установлению дружественных или хотя бы терпимых отношений между людьми. В сущности, чаще всего происходило обратное.

– Ждете, пока он сам отремонтируется?

Коста повернулся, и резкое движение в пониженном поле гравитации швырнуло его на палубу. Разумеется, это была Чандрис. Она стояла в трех метрах от него, небрежно прислонясь к проему люка.