И к моменту, когда из-за леса показалась металлическая стрекоза, Кирилл уже практически с головой погрузился в трясину отчаяния. Но свист лопастей за одно мгновение выдернул его на поверхность, хотя ногу еще держала мысль о том, что вертолетчик тоже может находиться под воздействием Дины и ничего не помнить. Хотя – как бы он обратно долетел?

Но он помнил. Правда, вначале совсем ошалел от толпы бегущих к севшему вертолету полицейских и двух мужчин в штатском, но довольно быстро стряхнул с себя ошаление и сообщил, откуда только что прибыл.

– Сейдозеро?! – Кирилл почувствовал, как внутри все онемело от ужаса. – Там, где Дина начала убивать… Помнишь, она еще орала про незаконченный ритуал? Решила закончить…

– И что, ты сядешь на землю и расплачешься? – нарочито издевательски процедил Матвей.

– Пошел ты! – сжал кулаки Кирилл. – За штурвал вертолета пошел, в темпе! Надеюсь, ныть не будешь, что ночью летать не умеешь?

– Не буду. На рассвете будем на месте, а вы, ребята, – Кравцов повернулся к операм, – свяжитесь, пожалуйста, с Оленегорском, пусть к берегу Сейдозера как можно больше людей отправят, причем не местных участковых, а желательно спецназ.

Тусклый застиранный свет, вяло сочившийся сквозь щели в стенах сарая, постепенно просыпался, умывался, делал зарядку и становился все ярче.

А дизайн узилища – все гаже. Солнечные лучи натыкались на гнилую ветошь, обрывки газет, битые бутылки и брезгливо отпрыгивали в сторону, шокированные соприкосновением с подобным убожеством.

Но даже мимолетного соприкосновения с осколком битой бутылки было достаточно, чтобы одно из взъерошенных чучел, сидевших у стены, вдруг издало боевой клич индейца племени сиу и, подпрыгивая от усердия, поехало на кормовой части туловища в сторону осколка:

– Ленка, ты посмотри, что тут есть! Стекло, битое стекло! Сейчас мы с тобой перепилим веревки и…

– Что – и? – устало покачала головой Осенева. – Сбежим? А как? Ты же видишь, что дверь заперта.

– Я вижу, что дверь закрыта, – просопела Лана, уже почти дотолкав себя до искомого осколка. – А заперта она или нет, можно узнать только на практике.

– «И опыт, сын ошибок трудных»!

– Ой, Ленка, не дави эрудицией! Нашла время Александра Сергеевича цитировать. Лучше помогла бы стекло выбрать.

– Если бы на мне были надеты такие же плотные джинсы, как на тебе, я бы с удовольствием поучаствовала в беге сидя, но юбка к подобным развлечениям как-то не располагает. Елозить в тонких трусиках по этому полу – занятие для ценителей садомазо. Так что всецело полагаюсь в вопросе выбора битого стекла на тебя.

– А-а-а, перестала ныть на тему «некуда бежать»!

– Я просто не хочу оказаться спеленутой куклой при встрече с милашкой Динь.

– А я хочу Ярику по морде надавать, заставить его очнуться. – Лана выбрала два самых крупных осколка и снова зашоркала многострадальными джинсами по полу.

– Боюсь, простым мордобоем ситуацию не исправить. Эй, поосторожней, не торопись! Поаккуратнее со стеклом! Не хватало еще кровопролития.

– Вот кровопролития как раз и не хватает, только не моего. И не твоего. Мне бы до сонной артерии Квятковской добраться.

– Надо же, – хмыкнула Лена, – какие, оказывается, у бизнес-леди желания дикие и нецивилизованные. А как же суд, закон?

– У закона и суда уже был шанс, но они его успешно прос…! И в результате мой брат превратился в послушную марионетку свихнувшейся ведьмы, а мы с тобой валяемся связанными фиг его знает где! Нет, пока эта твоя Динь жива, покоя никому не будет. На, держи.

Лана бросила на колени подруги один из осколков и перехватила оставшийся так, чтобы удобно было пилить веревки.

И в этот момент возле двери сарая послышались тихие шаги, потом что-то негромко стукнуло, и дверь начала медленно открываться.

– Не успели, – выдохнула Лана.

– Погоди, тут что-то не так, – Осенева напряженно следила за входом. – Вряд ли Дина или Яромир стали бы таиться, а наш гость явно не желает привлекать к себе лишнего внимания. Смотри, это не они!

Да уж, ни на тощую Квятковскую, а уж тем более на мужчину проскользнувшая внутрь сарая пожилая женщина не походила. Плотного телосложения, со смуглым, каким-то изможденным лицом, густые черные волосы, затканные сединой, и неожиданно яркие, пылающие внутренним светом глаза.

Прижимая к груди продолговатый сверток, посетительница на мгновение застыла, высматривая пленниц. Заметила, кивнула и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Затем медленно, стараясь не наступать на валявшийся на полу хлам, приблизилась к девушкам, развернула холщовое полотенце, скрывавшее ее ношу, и поставила на пол оплетенную соломкой бутыль, на широкое горлышко которой был надет небольшой керамический стаканчик. Наклонилась к застывшим от удивления пленницам и внимательно всмотрелась в каждую из них, причем взгляд черных глаз проникал, казалось, в самую глубину души.

Лане незнакомка ласково кивнула и погладила жесткой ладонью по щеке:

– Ты ест добра, светла внутри.

– Но… – вопросительно подняла брови девушка.

– Молчи, – ладонь легла на ее губы. – Подруга смотреть буду.

Пылающие глаза приблизились к лицу Лены.

И вдруг… Незнакомка отшатнулась, побледнела и начала быстро-быстро креститься, шепча что-то на непонятном языке. Потом остановилась на полуслове, озадаченно нахмурилась и снова заглянула в ничего не понимающие зеленые глаза.

И чем дольше она вглядывалась, тем больше светлело ее лицо. Вот женщина прикрыла веки, положила обе ладони на голову Лены и замерла.

Но ненадолго, буквально на пару мгновений. А потом облегченно выдохнула и широко улыбнулась:

– Теперь все быть добра, не боитесь. Ты, – легкое касание подбородка совершенно обалдевшей Осеневой, – ты уметь стоять против та ведьма лучше подруги. Потому что вы с ней – родственники.

– С Квятковской? Я?! – возмущенно завопила Лена.

– Тихо! – шикнула незнакомка. – А то ведьма услышать. Хотя она сейчас с мужчина, закреплять ее власть над ним.

– С Яриком? – и чего спрашивать, если сама знаешь.

– Деточки, – поджала губы незнакомка, – у нас есть мало время, поэтому я говорить, вы слушать. И не надо глупые вопросы, можливо не успеть. Мое имя есть Иляна, я проживать сначала Молдова – потому знать русский, – а потом в Румыния, лечить травами и молитва. В начало лета к нам приехать кино из Америка, я в городе случайно встретить мужчина-актер и почувствовать на нем зло, порча. Страшный порча. Я передать через внучка специальный отвар против порча, он очень трудный, но я уметь. Но ведьма, что пачкать мужчина злом, учуять меня. Она выливала снадобье и мужчина стать ее рабом. А меня ведьма хотеть убить, сжечь…