— От бесчестных людей нечего ждать честной торговли. Дархан не будет торговать более с Лисгородом, вот и весь сказ. Он очень… принципиален.

— Ну а с Бергородом?

— Поглядим. Как бы не пришлось перец и корицу у кохов теперь закупать.

Неждан не любил мужа сестры и этого не скрывал. А к Лисяне относился с искренним уважением — немного было на его памяти женщин, что так хорошо разбирались в торговых делах. К тому же она делала Матвея Всеславовича счастливым, заботилась о нем и, кажется, по-своему любила, а большего сыну было и не нужно. И Ингвара старший брат тоже любил, не веря совершенно, что мальчик – не родной его брат.

После всей этой истории, по весне случившейся, он был зол неимоверно. Сестрицы знатно подпортили репутацию и Радиму с Нежданом тоже. Разумеется, дархару Сераджу донесли о случившемся, да это и неудивительно. Он даже Неждана на порог не хотел пускать. Вступился за ни в чем не виновного торговца, как ни странно, кох. Тот самый кохтский посол, что спас от позора и жестокой казни Лисяну Матвеевну.

Вот уж кого не ожидал там встретить Вольский!

Посол был с беременной супругою и сыном.

Разумеется, Неждан ничего не рассказал про это Яромиру, незачем, хотя история вышла презабавная.

Наран и Лисяна приплыли в Дарханай чуть раньше Неждана. Моревские купцы обычно заходят к дарханам ближе к осени, на пути к дому, а кохтэ, хан которых не так давно отвоевал себе выход к морю, видимо, на своих небольших корабликах далеко и не плавали.

Встреча была… неловкой. Не знавший всех подробностей гибели отца, Неждан был неприятно удивлен сухому рассказу посла. Извинялся за сестер и князя, краснел, бледнел… Клялся, что будь он в Лисгороде, никогда не допустил бы подобного. Его заверили, что все произошло к лучшему, поведали о красивой истории давней любви кохтского посла, о побеге и о свадьбе… А когда пришло время уезжать, пропал вдруг Ингвар.

Совершенно пропал, абсолютно. Перевернули весь дворец, обыскали каждый угол, заглянули в каждый каменный кувшин, в каждый казан. Мальчишка как сквозь землю провалился! Сотня стражников бегала по городу, разыскивая пропажу. Немало в те дни случилось арестов, ведь они проверили каждую подворотню. Нашелся Ингвар случайно: одна из служанок вытянула из-под кровати принцессы Ситары лисенка… а дальше уже выяснилось, что Ингвар — оборотень.

Ох и кричала Лисяна — на весь дворец! Дархан Серадж тоже был не в восторге. Выходило, что в спальне его единственной дочери ночевал мужчина! Позор невероятный! А Ингвар по кохтским обычаям уже считался мужчиной и воином, пройдя испытание Тойрогом.

Ситара и Ингвар даже не пытались что-то отрицать. У них случилась любовь. Первая, детская, но, видимо, жгучая, как дарханский перец. И они твердо заявили, что хотят пожениться. В Дарханае в некоторых домах девочек отдавали в жены с девяти-десяти лет, но для самого дархана подобное было немыслимым. Да и о какой вечной любви могла идти речь между двенадцатилетним парнишкой и десятилетней девочкой? А они твердо стояли на своем.

Развозили их со скандалом и криками. Принцессу заперли в ее покоях, приставили стражников и нянек. Ингвар ушел на своих ногах — и Неждану было очень интересно, как его сумели убедить родители. Дархан Серадж довольно вежливо попросил кохтэ больше к его берегам не приплывать, пообещав прислать свою торговую делегацию прямо в степь.

Самого же Неждана убедили хранить молчание. Он пообещал, конечно – не чужие ведь люди. Вот только твердо решил дождаться окончания этой чудной истории: понятно ведь, что Ингвара не убедить сдаться. Его отец тринадцать лет свою женщину ждал. Наверное, и этот дождется. Если, конечно, принцесса Ситара не перерастет свои детские чувства.