Кажется, в первое мгновение Дейрон себя не узнал. Он дернулся — и пожилая, битая жизнью тетка за стеклом повторила его движение, точно так же округлив глаза.

Типаж я подсмотрела во время визитов на производство, где выпускали мои заколки. Проволоку гнули и фиксировали мужчины при помощи артефактов, а вот цветочки нашивать и оформлять твистеры в ткань оставляли женщинам. Ничего особенного, довольно монотонная тонкая работа вроде кружевоплетения, только проще. Работницы подобрались соответствующие: недавно приехавшие в столицу из села или обитавшие в не самых благополучных районах, чаще всего многодетные матери семейств. Иногда и их старшие дочери тоже приходили, помогали с самыми простыми деталями. Платили им не сказать чтобы много, но, учитывая их низкую квалификацию, в качестве альтернативы могли только предложить мыть полы или посуду. А тут — в тепле, сидя и немного часов подряд. Все же работа штучная и много заколок разом пока сделать не получалось. До конвейера и штамповки тут еще не додумались, а я не технарь, чтобы объяснить, как оно работает. На пальцах пыталась — Фирре покрутил своим пальцем у виска, но задумался. Может, через годик-другой и родит что.

Так вот, одевались те работницы примерно так же, как я сейчас обрядила Ладинье, кроме платка на голове. Неизменная шаль, передаваемая зачастую из поколения в поколение как реликвия и порядком к нынешнему моменту изношенная, фартук — пришлось сбегать на кухню и выбрать какой постарее и подырявее, а то Неилла все выбирала прочные, красивые и из хорошей ткани. Нашла. У курятника. Экономка в нем птичий помет выгребала.

Ладинье сморщился от запаха, на что я только плечами пожала.

— Зато достоверности прибавит, — заявила ему. — Ты пока привыкай, пошагай в юбках, что ли, чтоб не запутался. Я тоже загримируюсь, и пойдём, пока не посветлело.

Моя маскировка была куда проще. Несколько тампонов, которые я берегла на крайний случай, — не такой, конечно же, но откуда мне было знать? пригодились же! — легли под щеки и нижнюю губу, меняя овал лица. Главное — говорить поменьше, чтобы не сместились, а то неловко получится. Волосы быстро вымыла чёрной хной и просушила при помощи дара. Очень огненная магия в хозяйстве полезна — ни плойки, ни фен не нужны. Все пальцами.

Пятна, оставшиеся после хны, пришлись очень кстати. Я на них убедительно пририсовала родинки и бородавки.

От заражённого, забитого примесями воздуха, которым беднякам приходилось дышать безо всяких фильтров, у многих развивались как легочные, так и кожные заболевания. Так что выдать меня могло скорее слишком чистое лицо, чем парочка темных пятен непонятного происхождения.

По одежде пришлось частично обобрать Малви. У меня не нашлось подходящих платков на голову. Не приходилось как-то маскироваться под работницу фабрики. К счастью, я в последнее время увлеклась садом, и одно из простых дневных платьев было очень кстати изгваздано в земле и траве. Иначе пришлось бы туго — с моим-то ростом и комплекцией мне не подойдёт ни гардероб горничной, ни экономки.

Я быстро собрала два заплечных мешка. К сожалению, до рюкзаков тут еще не додумались, а мне и в голову не пришло вводить новшества в этом направлении. Кто же знал, что придется идти в поход, да еще и спасать собственную жизнь при этом!

Мешочки со специями я завернула в дополнительную тряпицу и уложила особо тщательно. Соль и перец пригодятся самим, а корицу и некоторые другие редкие пряности при случае и продать можно. Золотом лучше не светить: кто знает, какие там нравы в провинции и какую сумму сочтут достаточной для убийства одиноких путников. Несколько монет крупного номинала я криво, как получилось, зашила в пояс платья изнутри, чуть подпоров подкладку лифа.

Плащи, которые мы оба заготовили, считались здесь универсальной одеждой и подходили как мужчинам, так и женщинам. Если бы нам еще и накидки пришлось убирать в сумки, точно места бы не осталось ни на что. А так по паре сменного белья, брюки, котелок, несколько зажигалок, распиханных по сумкам и карманам… Эти штуки эти здесь работали через раз, и лишняя в запасе совершенно не помешает.

Когда отойдём от столицы на приличное расстояние, переоденемся оба в мужчин. Ладинье этому предложению обрадовался несказанно.

Я периодически забегала проверить, как он там, не убился ли, запнувшись о платье. Его темнейшество на удивление быстро освоилось в женской одежде, только вот с его головой творилась просто беда. Кожа под шиньоном чесалась, приходилось периодически бить его по рукам, чтобы не испортил шедевр и не размазал грим.

Надеюсь, хоть до ворот маскировка продержится.

Выбирались мы из дома дворами. Ладинье убрал тьмой участок густого кустарника, отделявшего мою территорию от соседской, и мы проползли в образовавшуюся нору, пачкаясь в пепельном черноземе и добавляя убедительности образу. Если кто за нами и следил, вряд ли обратил внимание на вышедших из соседских ворот бедно одетых женщин. Над городом как по заказу висел густой, плотный туман. До ближайшего рынка мы добирались чуть ли не на ощупь, придерживаясь рукой за стену здания и отсчитывая шаги на перекрёстках. Больно ударившись о телегу, я затормозила.

— Когда отправляетесь, люди добрые? — наугад, в молочно-белую колышащуюся завесу проорала я. Из нее вынырнула крепкая тетка лет сорока в точно таком же платке, что красовался сейчас на Дейроне, и красивом пестром фартуке, сшитом из мелких лоскутков.

— Чего орешь-то, оглашённая? Сейчас и поедем. Тебе чего? — миролюбиво буркнула тетка, а я устыдилась. От нервов и правда повысила голос, да и туман создавал иллюзию окружавшей нас стены, глотавшей звуки. Сейчас, немного освоившись, я разобрала и конское ржание, и негромкие разговоры, и звон монет, и тяжёлые, смачные удары оземь перетаскиваемых мешков.

Выбираться из города утром, на рассвете, удобнее всего. В это время крестьяне, отторговавшиеся вчера или сдавшие урожай перекупщикам, выдвигались в обратную дорогу. Это вечером выезд из столицы пустовал: выбираться за защитный периметр на ночь глядя не хотелось никому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Можно с вами? Мы недалеко, до Сембри, — назвала я ближайший посёлок в нужном нам направлении.

Ладинье, несмотря на мои уговоры, согласился выдать только примерный регион назначения: провинцию Тавинбо — на самом краю земли, можно сказать. У моря. Путешествие нам предстояло через полстраны, не меньше, и я сильно надеялась обойтись без экскурса в мир местной фауны, ограничиться только флорой. Она тут тоже попадалась довольно хищная, так что мне для общего практического образования выше крыши хватит.