Мы по-прежнему переписывались по электронной почте, и я ежедневно отвечала на его звонки. В некотором смысле я знала его даже лучше, чем когда-либо прежде. Я хотела увидеть его лицом к лицу. Мне требовалось его физическое присутствие – столь же остро, как и его слова.

Услышав звук шагов, я обернулась. Лахлан шагал в мою сторону. Он смотрел себе под ноги, а руками убирал от лица ветки. Наконец он поднял голову и замер на месте.

Мы в упор посмотрели друг на друга.

На нем были джинсы и серая футболка. Свободно болтаясь на животе, она плотно обтягивала ему плечи.

Он шагнул ближе. Я вытерла взмокшие ладони о шорты. Сердце бешено стучало в груди. Солнце окрасило волосы Лахлана в золотисто-каштановый цвет. Они были длиннее, чем обычно, на лоб свисали пряди. На щеках и подбородке темнела щетина. А глаза, которые раньше сводили меня с ума, стали менее игривыми и более серьезными.

– Только что приехал? – спросила я без всяких церемоний, как всегда в таких случаях.

Он кивнул и шагнул вперед.

– Приземлился час назад.

Я посмотрела по сторонам.

– И как прошел твой полет?

Он смерил меня внимательным взглядом и сделал еще один шаг вперед.

– Было скучно. Я планировал заняться кое-какими документами, но сидел рядом с парнем, который все время болтал со мной, – непринужденно произнес он.

Я усмехнулась. У меня еще будет время услышать от него всю историю. Но сейчас мне нужно было так много рассказать ему.

– Долго ждала? – спросил он.

Я медленно обошла его кругом, пиная мыском туфли желудь.

– Не очень…

– Понятно. Я был…

Мне не хотелось стоять здесь и делать вид, что ничего особенного не происходит. Я резко остановилась и повернулась к нему.

– Я уезжаю отсюда, Лах, – выпалила я.

Все вокруг замерло. Словно мои слова в одно мгновение высосали воздух вокруг нас.

Лахлан застыл на месте.

– Что?

– Меня приняли в Университет Милликин. – Я улыбнулась, но Лахлан не ответил на мою улыбку. – Это частный колледж в центральном Иллинойсе. Я… я всегда хотела подать туда документы и, наконец, набралась смелости.

Я ждала, что он скажет, но он молчал. Сунул руки в карманы и покачивался на пятках. Его взгляд был прикован к деревьям позади меня.

– И когда ты уезжаешь? – наконец спросил он.

– Через несколько недель.

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах страдание.

– Замечательно.

– Неужели?

Лахлан кивнул.

Я шагнула к нему.

– Что-то не так?

– Ничего. Я рад за тебя, Наоми. – Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными.

– Неужели?

– Конечно. – Он скрестил на груди руки и оглянулся на тропинку.

Я положила руку ему на локоть.

– Ты всегда говорил мне, что я должна мечтать, должна хотеть чего-то за пределами Маклина. Вот я и захотела. А теперь я уезжаю отсюда, а ты…

Он вскинул подбородок и посмотрел мне прямо в глаза.

– Что я?

– Ты как будто злишься, – сказала я очень тихо.

– Нет, мне просто грустно. Я вернулся домой навсегда, а ты уезжаешь.

Не происходи это со мной, я бы рассмеялась над его иронией, но я могла лишь дышать, превозмогая боль, зная, что весь мир ополчился против нас. Я даже подумала, что у нас, скорее всего, никогда не возникнет идеальной возможности быть вместе.

– Я всегда знал, что рано или поздно ты уедешь отсюда. Просто не ожидал, что это произойдет сейчас.

До того, как он пришел сюда, я собиралась сообщить ему, насколько я зла. Я собиралась орать на него. И где же этот мой гнев?

– Я оставалась здесь все это время. Что мешало тебе вернуться домой?

– Тебе было семнадцать!

– И?

Он наклонил голову.

– Ты просто…

Я попятилась.

– Клянусь Богом, только попробуй произнести слово «малышка», и я за себя не ручаюсь! – крикнула я. – Ты прекрасно знаешь, что мы оба взрослые. Разница в возрасте уже не так велика. Ты знал это в прошлом году и знал это несколько лет назад, когда поцеловал меня!

Он с вызовом расправил плечи и сердито поджал губы. Было видно, что ему хотелось поспорить со мной. Но вместо того, чтобы крикнуть и выпустить на волю правду, он отступил назад, на шаг, потом еще на один.

– Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой, – наконец сказал он.

– Ты уходишь? – бросила я ему вслед.

– Лучше уйти, чем это! – крикнул он через плечо.

– Я когда-то давно сказала тебе, что люблю тебя. И до сих пор люблю.

Он остановился и повернул голову ко мне. Я нервно облизала губы.

– Ты уходишь потому, что сердит на меня, или потому, что тебя пугает то, что ты чувствуешь?

Он застыл, упершись руками в бока и вздернув подбородок. Он смотрел на все что угодно, только не на меня.

– Наоми…

– Ну так как? – упорствовала я.

Я стояла, сжав кулаки, и ждала, когда он ответит на мой вопрос. Я сказала ему правду давным-давно. И заслужила знать ответную правду. Я заслужила, чтобы он честно смотрел мне в глаза, когда, наконец, скажет ее.

Шли секунды. Для меня они растянулись на годы. А затем его карие глаза встретились с моими.

– Ты любишь меня? – спросила я.

Лахлан застыл, не говоря ни слова. От страха мое сердце колотилось в груди как бешеное.

И он шагнул. Сделал шаг, которого я ждала многие годы. Шаг за шагом он сокращал расстояние между нами и, когда, наконец, очутился рядом, взял мое лицо в свои ладони. Его губы коснулись моих.

Вы знаете этот поцелуй? Тот, который забирает всю вашу боль, страх, неуверенность, печаль и уничтожает их в считаные секунды? Поцелуй, который возвращает вас к жизни?

Это был тот самый поцелуй.

Я приподнялась на цыпочки. Схватила его за футболку и обняла за шею. Он повел меня назад, пока я не оказалась спиной у дерева. Я тотчас забыла об окружающем нас мире. Все вокруг исчезло, остались только он и я.

Наши руки одновременно потянулись к одежде друг друга – быстрыми, нетерпеливыми рывками. Он возился с пуговицами на моем платье, расстегивая его от горла до самого низа. Наконец последняя пуговица расстегнулась, и его палец коснулся моего живота. Платье разошлось, обнажив светлый розовый бюстгальтер. По моей коже пробегала щекотка. Я жаждала прикосновений. Я схватила его за футболку. Он послушно поднял руки, и футболка скользнула вверх и через голову. Мы не стали обниматься, а застыли, пожирая друг друга глазами. Я ждала этого момента многие годы, и, наконец, он настал. Мой взгляд заскользил по телу Лахлана.