– Думаешь, меня что-то еще напугать может? – Сеслав отер рукой лицо, измазанное болотной грязью.

– Другие боятся, – ответила она уклончиво. – Ходить за Кромку – дело опасное.

– Мне не страшно, Стожара, – покачал головой княжич после короткого раздумья. – Мне сила нужна.

– А вот по имени меня не смей называть, – ведьма посмотрела строго. – И за силой тебе не ко мне надо. Ты не моей Хозяйке поклоняешься, не Живе.

– Не ей, – согласился Сеслав. – Дажьбогу кланяюсь. Но до ведуна, который ему служит, я не успею добраться. Да и твоей богине мой бог не чужой. Пусть его за меня попросит.

Стожара молча теребила длинной палкой еловые ветки в костре, отчего дым еще сильнее пах хвоей. Судя по всему, она обдумывала рассказ княжича и взвешивала, какое решение сейчас стоит принять.

– Добро, – кивнула наконец ведьма. – Цену знаешь?

– Знаю, – ответил Сеслав. – Палец? Или глаз?

– А сам как думаешь?

– Пусть будет глаз.

– Ничего не ведаешь, а лезешь, – неодобрительно ответила Стожара. – Хозяйке мертвое тело ни к чему. Живым заплатишь.

– Это как?

– Там поймешь. Так уж и быть, до Кромки я тебя отведу. Но если что, не обессудь. Все только от тебя будет зависеть. И от того, посчитает ли тебя Дажьбог достойным.

– Когда?

– А чего тянуть? Самое время, пока Ярило в зените, – она показала рукой на полуденное солнце. – Раздевайся. А я все приготовлю.

Служительница Живы ненадолго скрылась в своей землянке. Княжич послушно стащил с себя измазанную кровью и болотной тиной кольчугу, распустил завязки пропитанной потом стеганки, скинул и положил ее на землю. Потом стянул через голову нижнюю рубаху, сбросил сапоги и верхние штаны, стоял в одних льняных подштанниках.

– А это зачем оставил? – ухмыльнулась ведьма, вернувшаяся с большим глиняным горшком. – Боишься меня напугать? Так я уже давно подобного не боюсь. Или размера смущаешься?

– Ничего не смущаюсь, – потупился княжич, а потом решительно снял подштанники и отбросил в сторону. – Что теперь?

– Теперь иди кровь смывать. – Стожара указала на священный родник. А сама принялась осторожно опускать в костер круглые камни размером с два кулака, лежавшие неподалеку.

Сеслав зачерпнул из каменной чаши прозрачную воду и удивился, какая она холодная. Разумеется, это его не остановило. Во-первых, не готов был ослушаться ведьму, а во-вторых, после долгой беготни по лесу и шастанья по болоту тело очень просило чистоты. Поэтому он долго и старательно поливал себя студеной водой, словно хотел смыть не только пот и грязь с тела, но и воспоминания последних дней.

– Хватит уже! А то до костей домоешься. – Ведьма подвела к нему белую козу, до этого привязанную к колышку возле ее землянки. Протянула Сеславу медный нож, от времени обильно покрытый зеленой патиной. – Одним взмахом сможешь горло рассечь?

– Смогу.

– Добро! – Стожара распустила шнуровку на груди, стянула платье, а потом и нижнюю рубаху. – Тогда начнем?

– Начнем, – кивнул княжич, который, хоть и старался отвести глаза, не мог перестать любоваться ее подтянутым телом.

– Не о том думаешь, – досадливо махнула рукой ведьма. – Лучше вспомни все, что там случилось. Вспомни как можно ярче!

– Ану, чего затворились? – молодой белобрысый воин со всей дури лупил кулаком в запертые ворота постоялого двора, расположившегося в двух десятках шагов от широкой разъезженной дороги. – Открывай, кому говорят!

Но ему никто не отвечал. Собака заливалась лаем, да время от времени негромко ржали кони, а это означало, что на дворе все-таки кто-то гостит. Но людских голосов слышно не было.

– Э-ге-гей! – закричал кметь еще громче. – Есть кто дома?

– Охолони, Жерех! – воин лет сорока пяти на вид, с длинными варяжскими усами и чубом, спрыгнул с седла, ловко перекинув ногу над головой коня. У него начисто отсутствовал левый глаз, зато правым он цепко осматривал все вокруг. – Если там живые есть, то уже всяко услышали.

– Нет, ну, ты только посмотри, дядька Местята! – возмутился тот, указывая рукой на ворота. – Битый час стучусь, а они…

В это мгновение двери дома в глубине двора заскрипели, собака загавкала еще громче и злее. Но тут же заскулила, словно кто-то походя ударил ее ногой, и замолчала. А после этого смотровое окошко в воротах приоткрылось, через него на приезжих кто-то уставился.

– Чего надо? – грубо прозвучал молодой голос. Да уж, если на постоялом дворе всех так привечали, то вряд ли тут бывало много гостей.

– Открывай ворота, курва! – Жерех, сделав суровое лицо, наклонился поближе к окошку. – Княжич Сеслав Весеславович из Полоцка у тебя остановиться желает.

Кметь показал на русоволосого парня лет семнадцати, сидевшего на вороной кобылице. Княжич Сеслав выглядел слишком худощавым для своего возраста, особенно по сравнению с широкоплечими дружинниками. И смотрел вокруг не с тем легким превосходством во взгляде, как обычно смотрят потомственные воины, а с каким-то искренним любопытством. Если бы не хорошая кольчуга и дорогой меч на поясе, его скорее можно было принять за ученика жреца или волхва, чем за княжьего сына.

– Сам ты курва! – жестко ответил голос изнутри. – Езжайте своей дорогой, гостей не принимаем.

– Вы там что, совсем сказились? – вскипел Жерех окончательно. – Открывай ворота, а то вынесем к едреной матери!

– Ты откуда такой храбрый взялся? – вопрос прозвучал с неприкрытой насмешкой. – Сказано тебе – мимо езжай.

– А ну отворяй! – Кметь ударил ногой в створку ворот так, что та закачалась.

– Добро! – неожиданно согласились изнутри. – Погодь, только собаку привяжу.

– Вот сразу бы так! – с довольным видом посмотрел на спутников Жерех. – Сейчас откроют.

Однако старшие товарищи его радости не разделили.

– Шлемы вздеть! Щиты наручь! Мечи наголо! – скомандовал Местята и сам подал пример – отцепил от седла круглый щит, вытянул из ножен длинный меч.

Двое варягов, сопровождавших княжича, без разговоров выполнили указание старшего. И сам Сеслав, помешкав пару мгновений, тоже спешился, взял щит и присоединился к спутникам.

– А что такое, дядька Местята? – Жерех, вставая рядом с остальными, выглядел крайне озадаченным.

– Сейчас увидишь, – сплюнул в сторону старший варяг.

С той стороны ворот послышались звуки, которые издавали несколько человек, явно старавшихся не шуметь. Потом с ворот тихонько сняли запирающий брус, и они широко распахнулись с гулким скрипом. Приезжие, во главе с княжичем Сеславом (Местята, впрочем, находился за его плечом, чтобы в случае чего сразу прикрыть щитом), шагнули вперед. И тут же выяснилось, что предосторожность одноглазого варяга была совсем не лишней.