— Нет, но там пока довольно много дыр. Не побеседовать ли мне с ним еще раз?

Мэри замялась.

— Ему хуже? — догадался Дануорти.

— У него пневмония. Не знаю, сможет ли он тебе что-нибудь рассказать. Температура по-прежнему очень высокая, все в соответствии с клинической картиной. Мы держим его на антибиотиках и адъювантах, которые помогли справиться с южнокаролинским вирусом. — Она открыла дверь в отделение. — Вот тут список госпитализированных. Спроси у дежурной сестры, на каких они койках. — Мэри нажала пару кнопок на терминале у первой кровати, и на экране открылась разветвленная и перепутанная схема, напоминающая раскидистый бук во дворе колледжа. — Ничего, если Колин и сегодня у тебя переночует?

— Конечно, пускай.

— Спасибо! Вряд ли я вернусь домой до завтра, а одного его в пустой квартире оставлять не хочется, мало ли что. Хотя я, видимо, одна беспокоюсь, — сердито добавила Мэри. — Я наконец дозвонилась Дейдре в Кент, она там и в ус не дует. «Да, у вас карантин? Правда? Я так забегалась, так забегалась, даже новости не включала». А потом начала рассказывать мне про свои с сожителем планы — читай, ей совершенно не до Колина, и она только рада его сплавить. Поверить не могу иногда, что мы с ней родня.

— Ты не знаешь, она выслала Колину подарки? Он там почту караулит.

— Наверняка она так «забегалась», что даже купить их не успела, не то что отправить. Когда Колин приезжал ко мне на прошлое Рождество, посылка прибыла только к Крещению. Да, кстати, ты не видел случайно мой пакет из магазина? Там были подарки для Колина.

— Он у меня, в Баллиоле.

— Вот хорошо. Я не все успела купить, но если ты упакуешь шарф и остальное, то хотя бы что-то Колин под елкой найдет. — Мэри встала. — Вычислишь связь с Америкой, сразу сообщай. Как видишь, несколько вторичных мы уже соотнесли с Бадри, но это все могут быть перекрестные, а настоящий источник кто-то еще и до сих пор не обнаружен.

Мэри ушла, а Дануорти присел рядом с койкой хозяйки фиалкового зонта.

—Мисс Брин, — начал он, — ответьте, если вас не затруднит, на несколько вопросов.

Лицо у нее горело, и дышала она так же тяжело, как Бадри, однако на вопросы отвечала четко и ясно. Нет, в Америке за последний месяц не была. Нет, ни с какими американцами незнакома и ни с кем, кто бывал в Америке, тоже. Приехала из Лондона за покупками. В «Блэкуэлл»[18]. Потом прошлась по другим оксфордским магазинам и отправилась на станцию. За день она столкнулась в общей сложности с полсотней человек, каждый из которых мог оказаться нужным Мэри звеном.

Шел уже третий час, когда Дануорти закончил опрашивать «первичных» и пополнять таблицу контактами, из которых никто не подходил под обозначенные Мэри параметры. Правда, обнаружился еще один любитель танцев, побывавший вместе с Бадри в Хедингтоне.

Дануорти поднялся к Бадри, не особенно надеясь, что тот окажется в состоянии отвечать на вопросы, однако оператору явно стало лучше. Он спал, но на прикосновение Дануорти отреагировал — открыл глаза и посмотрел осмысленным взглядом.

— Мистер Дануорти, — просипел он слабым голосом, — что вы здесь делаете?

Дануорти опустился на стул.

— Как самочувствие?

— Такое иногда приснится, уму непостижимо. Я думал... Голова трещит...

— У меня к тебе вопрос, Бадри. Ты помнишь, кого видел на танцах в Хедингтоне?

— Там столько народу было. — Бадри с трудом сглотнул, видимо, горло сильно болело. — Знакомых почти никого.

— С кем танцевал, помнишь?

— Элизабет, — прохрипел он. — Какая-то Сису, не помню ее фамилии. — Голос осип до шепота. — И Элизабет Якамото.

Вошла мрачная медсестра.

— Пора на рентген, — возвестила она, не глядя на Бадри. — Вам придется уйти, мистер Дануорти.

— Еще пару минут, разрешите? Это очень важно.

Но медсестра уже барабанила по клавиатуре.

Дануорти наклонился к койке.

— Бадри, ты ведь посмотрел привязку — насколько большой там сдвиг?

— Мистер Дануорти, — с нажимом повторила сестра.

— Больше, чем предполагалось? — не обращая на нее внимания, допытывался Дануорти.

— Нет, — просипел Бадри и схватился рукой за горло.

— Сколько именно?

— Четыре часа, — выдавил Бадри, и Дануорти позволил наконец себя выпроводить.

Четыре часа. Киврин перебросилась в половине первого. Значит, там, в месте прибытия, у нее получается половина пятого, почти вечер, но еще достаточно светло, чтобы осмотреться и, если надо, дойти до Скендгейта.

Дануорти отправился на поиски Мэри, чтобы сообщить ей названные Бадри фамилии. Мэри проверила их по списку вновь-поступивших. Таких не значилось. Тогда Мэри отпустила его домой, предварительно померив температуру и взяв кровь, чтобы не пришлось возвращаться. Он уже направлялся к выходу, когда привезли Сису Фэрчайлд. В колледж Дануорти добрался только к чаю.

Колина не было ни у ворот, ни в столовой, где изнывал от нехватки сахара и масла Финч.

— Не знаете, где племянник доктора Аренс? — спросил его Дануорти.

— Парнишка все утро прождал у ворот, — ответил Финч, озабоченно пересчитывая кубики рафинада. — Почту привезли только во втором часу, а потом он отправился на квартиру бабушки, проверить, вдруг его посылки доставили туда. Я так понимаю, что не доставили. Он вернулся очень мрачный, а где-то полчаса назад его вдруг осенила какая-то мысль, и он убежал. Может, вспомнил, куда еще их могли переслать.

«Если отправляли», — подумал Дануорти.

— А когда сегодня магазины закрываются? — спросил он вслух.

— В канун Рождества? Уже закрыты все, сэр. В Сочельник всегда рано закрывают, а сегодня некоторые еще в полдень закрыли, потому что народу нет. Вам тут просили передать, сэр...

— Это потом.

Дануорти схватил зонт и вышел на улицу. Финч оказался прав. Все магазины уже закрылись. Он дошагал до «Блэкуэлла», надеясь, что хоть книжный не подведет, но наткнулся на запертую дверь. Правда, свою выгоду магазин поиметь успел. На витрине, среди укрытых снегом домиков игрушечной викторианской деревни, стояли руководства по самолечению, лекарственные справочники и большая книга в кричащей мягкой обложке под названием «Смех продлевает жизнь».

Наконец недалеко от Хай-стрит обнаружилась открытая почта, но там продавали только сигареты, дешевые сладости и поздравительные открытки — совершенно ничего, что могло бы порадовать двенадцатилетнего мальчишку. Дануорти вышел с пустыми руками. Потом вернулся и купил фунт ирисок, леденец размером с небольшой астероид и несколько упаковок пастилок, похожих на мыло. Негусто. По счастью, у Мэри вроде бы еще что-то должно быть в том пакете.