– Лжецам.

– Он иллюзионист. – Я заметила яд, который она вложила в это единственное слово. – Творец чудес.

– Да. – Лиза высвободила ладонь и скрестила руки на груди. – Лжец в роскошном фраке.

На один душераздирающий миг я испугалась, что Мефистофель пошел в нашей сделке против моих пожеланий и оставил Лизе анонимное письмо с информацией о Гудини. Я тяжело сглотнула, чувствуя, как на меня обрушивается стена лжи. Пора раскрыть один секрет.

– Э… У тебя с Гарри все хорошо?

– Конечно. А почему нет? – Она вглядывалась в мое лицо, опустив уголки губ, но в ее глазах было что-то такое… Указывающее на то, что не все так гладко, как ей бы хотелось. – Что такое? Что ты мне не говоришь?

Вот он, момент, которого я боялась. Глядя в умоляющие глаза кузины, я вдруг поняла, что не могу разбить ей сердце. Она схватила меня за руку. Если она сомневается в Гудини, нужно сообщить ей все, что знаю. Всего через день мы приплывем в Нью-Йорк. Тем не менее я никак не могла сделать последний шаг.

– Пожалуйста. Что бы это ни было, мне нужно знать.

Я упала на кровать. Сердце билось достаточно медленно, чтобы погребальным звоном возвестить о роковом часе. Не говоря ни слова, я достала из тумбочки заляпанное чернилами письмо и, отводя глаза, протянула Лизе. Она села рядом со мной.

– Лживый мерзавец! – Она скомкала бумагу и продолжила дрожащим голосом: – Я брошу его за борт, как мусор, которым он и является! Где мое пальто?

Боясь, как бы она в гневе не исполнила угрозу, я набралась смелости и посмотрела на нее.

– Лиза… Ты не должна требовать у него объяснений.

– Ты с ума сошла? – закричала она. – Конечно же должна!

– По крайней мере подожди, пока мы не прибудем в порт. На нас и так много всего свалилось. Пожалуйста, умоляю тебя. Подожди. Остался всего один день, а потом, если ты по-прежнему будешь этого хотеть, я помогу швырнуть его в гавань, клянусь.

Лиза обошла каюту, качая головой.

– Ты хочешь, чтобы я вела себя, будто все хорошо? А ты бы на моем месте делала то же самое?

– Я бы делала то, что необходимо, – честно ответила я. – Особенно когда дело касается расследования.

Лиза уставилась на меня, и я не могла вполне определить чувства, что сменялись на ее лице.

– Ты мне вот что скажи: откуда у тебя это письмо? Аниша дала?

– Мефистофель. Я… Я не хотела испортить тебе путешествие.

– Для меня это было не просто путешествие. – У нее дрожали губы. – Я связывала с Гарри свое будущее. Я от многого отказалась.

Она запнулась, и, когда все же заговорила, ее голос стал твердым, как алмаз.

– Никогда в жизни не отказывайся от себя ради кого-то, Одри Роуз. Нужный человек захочет тебя такой, какая ты есть. А если нет? – Она шмыгнула носом и покачала головой. – Тогда забудь его. Когда одна чаша весов слишком сильно перевешивает, это не приносит ничего, кроме неприятностей. Я отказалась от дома и семьи ради поцелуев, игральных карт и пустых обещаний будущего. Гудини лжец, и я рада, что порвала с ним.

– Лиза, я хотела тебе сказать, просто…

– Обещаю, что сейчас не буду ему ничего говорить. Буду вести себя как ни в чем не бывало. Боже упаси Королю карт отвлекаться перед очередным фокусом. – Лиза многозначительно посмотрела на часы на тумбочке. – Поторопись, а то опоздаешь на встречу с Анишей и Мефистофелем. Он никогда не остается надолго один, после завтрака часто встречается с Гарри. Это значит, что у него для тебя есть всего несколько минут. Садись. – Она отодвинула стул от туалетного столика. – Я тебя причешу.

Я еще секунду смотрела на кузину, ожидая, что стена, которую она внезапно возвела вокруг себя, даст трещину, но потом села. Она провела по моим волосам расческой с серебряной ручкой, завивая и придавая им форму. Я сделала вид, что не заметила единственной слезинки, скатившейся по ее щеке, когда Лиза втыкала в мои волосы крохотные красные бутоны, или как она старается не встречаться со мной взглядом в зеркале. Похоже, теперь я не единственный член семьи, хранящий секреты в этом путешествии.

* * *

Над бортами поднимался морской туман, вынуждавший меня держаться на прогулочной палубе ближе к каютам, чтобы не промерзнуть до костей. С помощью Лизы я переоделась в более затейливое дневное платье – бархатное темно-красное с длинными рукавами и изысканными черными кружевами. Я добавила лайковые перчатки, темное пальто и выглядела теперь как брызги засохшей крови. Очень уместно, учитывая то, что я собиралась сделать. Самопожертвование – грязное дело.

Тайком от Лизы я надела на бедро кожаный ремень и засунула за него скальпель. Пояс с оружием я придумала для себя в Румынии – лучший из рождественских подарков. Я провела пальцами по лифу. Приятно знать, что при мне есть клинок, хотя мой план был не таким уж гладким.

Он был смелым и рискованным, но, я надеялась, результат стоил того. Мне не подвернулась возможность поговорить с Томасом, поэтому я зависела от его способности выявлять правду по мельчайшим подсказкам. Надеюсь, колкости Мефистофеля ему не помешают. И, надеюсь, меня не будет отвлекать отвращение к себе, которое я испытывала от отчаяния Лизы.

Мимо прошла юная парочка, стреляя глазами по сторонам и чересчур тесно прижимаясь друг к другу. Это были первые люди, которых я встретила, и их прогулка не была такой небрежной, как они пытались изобразить. Вообще большая часть парохода казалась слишком тихой. Пассажиры предпочитали есть в каютах и выходили только в случае крайней необходимости. Корабль практически превратился в красивую тюрьму.

Я шла дальше. Мысли перескакивали с одного на другое.

Насколько хватало глаз, нигде над водой не летали чайки со своими горестными песнями. Зато над деревянной палубой разносились обрывки разговоров, слишком приглушенные, чтобы разобрать слова. Пока я шла к Анише, из кают выглядывали женщины и мужчины в костюмах и платьях попроще, чем в первом классе, но все равно довольно модных. Сердце предостерегающе колотилось, но поворачивать назад было поздно. Я уже здесь, и пора приступать к выполнению плана.

Мефистофель стоял ко мне спиной, но я узнала его по алому фраку, блестящим сапогам по колено, узким бедрам и самодовольным манерам. С этого ракурса он напоминал пиратского главаря. Когда мы причалим в Нью-Йорке, я не удивлюсь, если он устроит представление на воде.

– В следующий раз крути факелами как карманными часами на цепочке, – говорил он, раскачивая часы по широкому кругу. – Скорость не даст пламени перекинуться вдоль металлического прута, а для зрителей будет выглядеть эффектно. Но только быстро – это все-таки металл, и ты обожжешь губы, если нечаянно прикоснешься.

Аниша смотрела на него из-под опущенных ресниц, и я удивилась, что он не замечает ее обожания. Казалось, она ловит каждое его слово и каждую идею.

– Отличный научный вывод, – сказала я.