— Который тут же зафиксировали на украинском блокпосту.

— Но в Гале против диверсантов действовала не группа, не отряд и даже не отделение. В одном из домов, точнее, развалин дома, я нашел гильзы. Оттуда стрелял один человек, второй установил растяжку и действовал от балки. Третий работал по южному флангу. Где до Донбасса вы служили, капитан?

— На Кавказе.

— Значит, имеется опыт боевых действий.

— Здесь я получил его гораздо больше. Но чтобы трое смогли удержать оборону против отряда как минимум человек в пятнадцать, — фантастика.

— Какова ваша версия, капитан?

— Мы не зафиксировали выхода в буферную зону какого-либо украинского подразделения. Значит, они подошли по самой зоне. А в Гале украинцы могли держать разведывательный дозор. Отряд обнаружил группу и принял ее за группу ополчения. Произошло столкновение. Но это сугубо мое личное мнение. Другого объяснения произошедшему в Гале у меня нет.

— С вашим вариантом можно было бы согласиться, если бы блуждающая разведгруппа или отряд наступали с юга. Но и это маловероятно, проход по буферной зоне был бы зафиксирован другими блокпостами. Однако отряд наступал определенно с запада и потом отошел туда же.

— Ну, тогда, — сказал Черненко, — вам следует разбираться с украинцами.

— Разберемся. А когда украинцы отвели из деревни Гурной минометы и тяжелые САУ?

— Так этой ночью и отвели.

— Командир украинского батальона утверждает, что отвод был проведен раньше.

— Он может что угодно утверждать, но в деревне, а особенно за холмом, должны остаться свежие следы от грузовых машин и гусениц самоходных артиллерийских установок «Акация». Там было три установки, из них украинцы производили обстрел Горцевска.

— Я видел эти следы.

— Но в таком случае ваш вопрос, извините, неуместен.

— А кто до прошедшей ночи командовал украинским блокпостом? — неожиданно спросил Бойер.

Черненко и Середин переглянулись, и Роман ответил:

— Какой-то лейтенант.

— Лейтенант, значит?

— До него был старший лейтенант. На пост часто призывались офицеры и постарше, но командовал последнее время лейтенант.

— Лейтенант, значит?

— Так точно.

— У вас есть что еще сказать мне?

— Только один совет, господин полковник, — решился Середин.

— Слушаю.

— Последнее время на блокпосту украинцев часто находился офицер СБУ, майор. Он подолгу осматривал наши укрепления, но больше смотрел на территорию расположения деревни Гала.

— Почему вы решили, что майор имел принадлежность к СБУ?

— По машине, вернее, по ее номерам. Такие номера только у Службы безопасности Украины.

— Назовите, пожалуйста, номер.

— Без проблем, номер…

Бойер сделал запись в электронной книжке и поднял голову:

— Это все?

— Если вы хотите распутать этот инцидент, вам следует поговорить с майором СБУ. В штабах бригады и батальона ВСУ его должны прекрасно знать. И что он здесь делал, тоже. По крайней мере, командир бригады.

— Вы чего-то недоговариваете, капитан.

— Считайте, как хотите. Больше мне вам нечего сказать. Могу предложить завтрак.

— Спасибо.

Бойер вместе с комбатом прошли к броду. Хорошо, что Иванов догадался убрать гильзы, когда встречал Середина и Шрамко. Затем осмотрел выносные посты, даже спускался в окопы, оттуда смотрел на Галу и на позиции украинцев.

После обхода, козырнув, он сел в машину, следом за ним уселись сопровождающие, для которых на этом блокпосту не нашлось работы, и колонна внедорожников, развернувшись, пошла к украинскому блокпосту.

— Зачем ты «засветил» Кучеренко? — спросил у Романа Черненко.

— А пусть полковник поищет его. Глядишь, в ходе поисков и нароет информацию по участию «буговцев» в бою в Гале. Но, скорее всего, ничего Бойер не накопает, а вот понервничать командование хохлов заставит. Это им на пользу.

— Ладно. Бойер больше не приедет, можно встретиться и с Шрамко.

— Заодно и завтрак ему отнести.

— С противоположного поста нас будут видеть в Орехово?

— Мы пойдем незаметной тропой.

— И кто проложил эту тропу?

— А черт его знает, товарищ подполковник, на посту столько людей службу тащило, что точно и не определить.

— Не удивлюсь, если где-то рядом с убежищем Шрамко случайно обнаружится склад с самогоном.

— Ну почему с самогоном? С водочкой.

— Ты это серьезно?

— Нет, конечно. А вообще, чем черт не шутит. Но заявляю сразу, я к каким-либо схронам отношения не имею. Хотя и не был бы против найти пару ящиков русской водки, все как-то веселее.

— Тебе теперь веселиться в Горцевске. А там так «весело», веселее некуда.

— Пойдемте.

Середин с Черненко перешли дорогу на Горцевск, за основным зданием блокпоста отошли в сторону бурьяна, там оказалась узкая неглубокая балка. По ней вышли к селу Орехово, вернее, к тому, что от него осталось. А остались развалины, такие же, как в Гале. Прошли крайней слева улочкой, заваленной досками, шифером, битым кирпичом и стеклом. У переломленного посредине дуба свернули направо, перед остовом когда-то большого дома Середин остановил комбата:

— Здесь, товарищ подполковник.

— В смысле, здесь? — осмотревшись, удивленно проговорил Черненко.

— Ничего не замечаете?

— Так, хорош играть в прятки!

— Ладно.

Середин поднял плиту перед ногами подполковника, и под ней открылся вход в подвал. По железной лестнице они спустились вниз. Посреди подвала у столика с табуретками стоял Шрамко. Помещение освещалось лучами солнца, пробивающимися через пробоины в потолке.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — сказал Шрамко.

— Ты не видишь, в каком я звании, Дима?

— Я помню вас капитаном. Ротным.

— Тогда мне тебя называть «товарищ курсант»?

— Было бы неплохо вернуться в ту жизнь.

— Это невозможно.

Шрамко протянул Черненко руку, тот пожал ее.

— Не думал, Василий Петрович, что встречу вас здесь.

— Я тоже представлял нашу встречу несколько иной. Ну, что мы стоим в подвале? Поднимемся наверх?

— Поговорить можно и здесь. «Светиться» долго наверху, пока члены мониторинговой миссии в нашем районе, не стоит.

— Хорошо.

Черненко присел на табурет. То же самое сделали Середин и Шрамко.