Мы шли по улице, держась за руки, как пионэры или какие-нибудь там неуловимые мстители, только весьма состарившиеся. От нашей одежды вкусно пахло дымом. И в этот патетический момент в кармане моего плаща заверещал мобильный телефон. Заверещал не что-нибудь, а «полет шмеля». Согласен, не такой я эстет, каким иногда люблю прикидываться, некоторые пошлые вещи меня тоже могут радовать…

Однако начало разговора мне вовсе не понравилось. Да и окончание не понравилось… А уж середина…

– Гордеев! – произнес в трубке противный гундосый голос, принадлежавший мужчине неопределенных лет. – Ты жив, гнида?

– Пардон, с кем имею честь? – ответствовал я, поднимая удивленно брови. Жаль, что собеседник меня в этот момент не мог видеть… Мое правило – не отвечать хамством на хамство. И не потому, что я такой воспитанный, а потому, что оппонента это гораздо больше злит!

– Слушай, хер! Я тебя предупреждаю – еще раз сунешься в это дело, всю сувалку потеряешь по самое не хочу!.. Сучку эту свою брось! Другую найдешь… – голос похихикал. – Короче, еще раз потянешься к таксистам – жизни своей будешь не рад, усек? Так что вали на скоростях домой, затаись и носу не высовывай, понял?

– Очень жаль, но не в моих принципах разговаривать с незнакомцами, а вы так и не соизволили представиться… – сказал я и отключил телефон.

Ну вот, как говорится – ничего себе неделька начинается… Что делать будем, храбрый оловянный солдатик? Завещание составлять?

– Наташа, – сказал я, останавливаясь. – Послушай меня, я должен сказать тебе что-то важное.

Наталья с готовностью остановилась и обратила на меня свои внимательные круглые глаза. По волосам и бровям ее тек дождь. Надо же, мокрая, наверное, вся…

Я достал платок, вытер ей лицо и, вздохнув, сказал:

– Слушай… Ты прежде времени не волнуйся и не пугайся, но если со мной что случится… – Я сделал паузу, опасливо посмотрев, как будет реагировать. Вроде бы – ничего, слушает. Я постарался говорить спокойным, тихим голосом. – Если со мной хоть что-нибудь случится, ты за меня не волнуйся. Ты тогда должна будешь сделать следующее. Ты должна будешь пойти в Генеральную прокуратуру. Прокуратура находится на Большой Дмитровской улице. Позвонить по телефону, который я тебе дам из проходной, и встретиться со следователем Ту-рец-ким. На всякий случай, если его не будет на месте, я дам тебе его домашний телефон. Кстати, твоему мужу я тоже дал телефон Турецкого. Ты с ним встретишься и все ему расскажешь. Это мой большой друг и хороший человек и никакой коррупции вообще не подвержен. Разве что по части женского пола… Так что ты с ним поаккуратнее… И поосторожней. Ты в его вкусе. Поняла?

При этой моей фразе по лицу Натальи прошло подобие улыбки. Ай да я! Умелец обращаться с женщинами. Я написал и заодно несколько раз, пока она не запомнила, повторил ей телефон вслух.

– Хорошо, – сказала она просто, и мы пошли дальше.

Вот это женщина, с теплым чувством думал я. Ни истерик, ни суеты, ни страха. Эх, и почему все лучшее в этой жизни достается не нам, а каким-то Шишковым? А я еще должен рисковать жизнью ради ее мужа! Ловко это она повернула… Совсем обратала адвоката. М-да, я бы от такой поддержки в бурном житейском море на отказался.

Мы не успели уйти далеко. Зря мы, видно, свернули в проходные дворы! Это я потерял бдительность. Впрочем, винить меня за это особенно нельзя – после всего, что со мной происходило за эти несколько дней, каждый обалдеет.

Хорошо хоть, услышав за спиной в закоулках шум машины, я сообразил сказать Наталье, чтоб она на всякий случай спряталась, а сам пошел глянуть, не за нами ли.

Глянул я как-то тоже неудачно, так что был замечен. Разумеется, оказалось – за нами, вернее, за мной.

Подъехавшая машина, стремительно вильнув, прижала меня к стене, чуть не сбив с ног. Двери открылись, и из машины вылезли несколько солидных квадратных парней с короткими ежиками на головах. Интересно, почему же все-таки в народе их называют братками? Я бы от таких родственников отказался.

– Ну что, адвокат? – спросил тот, что поближе, в кожаной куртке. – Попался?

– Мы тебя предупреждали? – серьезно подтвердил второй, в свитере. – А сучку куда девал?

– Ну что делать с тобой будем? – опять первый. Видимо, авторитет. – Живым тебя отпускать нет резона… А то, может, покалечить тебя аккуратно, так что всю жизнь лекарства глотать будешь и в инвалидном кресле ездить вместо машины? А? Чего молчишь? А ну давай полезай в машину!

– Повторяю еще раз, – сказал я, сделав усилие, чтобы не покоситься в сторону мусорных баков, за которыми укрылась Наталья. Надо было как-то отвлечь ребят, чтобы они и вовсе про нее забыли и искать не воздумали. – Мы незнакомы. А если ты такой смелый, каким хочешь казаться, то попробуй усадить меня в свою гадскую машину. Но учти – я человек нервный. Я могу перестать себя контролировать… Вы же, ребята, меня не знаете… Лучше б вы не начинали.

Как я и думал, эта тирада их здорово завела. Ну что ж… В конце концов, я бывший боксер. Не все еще навыки утеряны… Надо было, пожалуй, больше тренироваться, подумал я, оценив ситуацию. Ребята стояли вокруг меня полукругом и медленно наступали. Я прижался к стене. Эх, места маловато!

Реакция у меня всегда была хорошая. Это мое преимущество. Кроме того, я когда зверею, то краснею. Это хороший признак. Некоторые в ярости бледнеют, так те, говорят, не бойцы. Хотя тоже не очень хорошо, по-моему, – кровь в голову ударяет, такого наворотить можно… Хорошо, когда во время боя голова ясная, холодная.

От первого удара я успел увернуться, и его приняла на себя стенка. Парень взвыл, потрясая зашибленным кулаком. Потом попали уже в меня… Следующие несколько минут не было слышно ничего, кроме криков и сосредоточенного сопения, да еще глухих или чавкающих ударов. В воздухе мелькали руки-ноги. Я, честно говоря, удивлялся, почему они не применят технические средства. Одному я повредил глаз. О другого разбил костяшки пальцев. Третьему застветил по голени, четвертому не скажу куда… Ну мне, конечно, досталось на орехи, но я их чуть всех не раскидал, воодушевленный, видимо, присутствием невидимой Наташи, ну и плюс страх за собственную жизнь…

Но тут куча-мала распалась, и я увидел наставленное на меня дуло револьвера.

– Ну все, – ухмыляясь разбитой губой, сказал главный, – пошутили, и хватит… Руки!

Окружив, меня схватили за руки и защелкнули на запястьях наручники. Это какой-то парадокс, подумал я. Работника адвокатуры окольцовывают бандиты с большой дороги.

– В машину! – скомандовал парень.

Мне ничего не оставалось, как только, в последний раз оглядев двор и подумав «Прощай, солнце!», нагнуть голову и залезть в машину.

Туда же сразу набились братки, совершенно меня задавив своими широкими задами.

Браток на переднем сиденье постоянно держал меня на мушке. Даже смешно.

– Я бы на твоем месте так не трудился, – посоветовал я ему. – В случае чего своих только перестреляешь.