– Я имел в виду пятницу.

– Что в пятницу?

– Хочешь пойти в пятницу к Пит?

– Да, – незамедлительно ответила я.

Гас выдал свою фирменную улыбку с закрытым ртом:

– Жди. Может быть, все срастется.

Его лицо вытянулось, и я поспешила добавить:

– Есть ли способ…

Подумав, я переосмыслила и попыталась сформулировать снова:

– Пит дружит с любовницей моего отца.

– О. – Губы Гаса дрогнули. – Жаль, что она не упомянула об этом, когда я спросил ее, могу ли я пригласить тебя. Я бы не спрашивал, если бы знал…

– Я не уверена, что она сама знает.

– А может, она пыталась получить от меня обещание, опустив важную информацию, – предположил Гас.

– Что ж, тебе пора идти, – сказала я. – Я просто не уверена, что смогу пойти с тобой.

– Я выясню, – быстро произнес Гас. – А если ее там нет?

– Я приду, – сказала я. – Но обязательно прихвачу камней для Мэгги.

– Ты больная извращенка, Январия Эндрюс, – сказал Гас. – Вот за это я тебя и люблю.

Мой желудок снова сжался.

– А, вот в чем дело, – протянула я.

– Ну, – заметил он, – тут один момент. Мне показалось слишком глупым приглашать тебя в дом моих тетушек, а потом говорить с тобой об этом.

* * *

Обычно, собираясь на вечеринку, я использовала это как предлог, чтобы купить тематически наиболее подходящий наряд. Или хотя бы новые туфли. Но даже после продажи большого количества мебели дела мои были плохи. Когда я вошла на сайт онлайн-банкинга в пятницу утром, сайт просто убил меня новостями.

Я написала Гасу: «Я не думаю, что смогу прийти на вечеринку, так как недавно обнаружила, что не могу позволить себе даже одну порцию картофельного салата».

В ответ я увидела «…», словно он печатал ответ. Но он молчал.

Писать ему снова? Через минуту символ многоточия исчез, и я снова уставилась на дверь подвала.

Я не стала разбирать хозяйскую спальню и ванную на втором этаже, но сняла уже почти все вещи, включая прибитые гвоздями к стене, на первом этаже. Оставался подвал. Глубоко вздохнув, я открыла дверь и посмотрела вниз на темную лестницу. Цемент на дне. Это было хорошо – не было никаких оснований подозревать, что подвал был закончен. А то была бы новая куча мебели, продажу которой мне пришлось бы координировать. Я щелкнула выключателем, но лампочка, вспыхнув, погасла. В подвале не было темно, как ночью, там были оконные стеклоблоки, которые я видела снаружи и которые, должно быть, пропускали немного света. Я включила на телефоне фонарик и спустилась вниз. Несколько красно-зеленых пластиковых ванн располагалось вдоль стены рядом с металлическим стеллажом с инструментами и отдельно стоящим морозильником. Я подошла к стеллажу и нащупала покрытую пылью коробку с лампочками. Мои руки сомкнулись вокруг верха коробки, и я потянула ее на себя.

Одну из лампочек из нее уже забрали.

Может быть, это была та, что сгорела на лестнице в подвал? Может быть, папа пришел сюда, чтобы сделать что-то, и понял, как и я, что выключатель не работает? А потом вынул лампочку и поднялся по лестнице на полпути, чтобы заменить ее, не вставая на цыпочки.

На этот раз меня пронзила боль, словно в меня попал гарпун. Разве боль не должна со временем утихать? Когда же от прикосновения к чему-то, к чему прикасался мой отец, у меня перестанет так сильно болеть грудь? Когда же письмо в коробке из-под джина перестанет наполнять меня ужасом?

– Январия?

Я повернулась на голос, действительно ожидая увидеть призрака – убийцу или убийственное привидение, которое все это время пряталось здесь, в чреве дома.

Но вместо этого я обнаружила Гаса, освещенного светом из коридора, льющимся вниз по лестнице. Гас наклонился, чтобы получше увидеть меня из-за частично построенной стены, которая высилась вдоль всей верхней половины лестницы.

– Черт, – выдохнула я, все еще ощущая прилив адреналина.

– Дверь была не заперта, – сказал он, спускаясь по ступенькам. – Я немного испугался, увидев открытую дверь в подвал.

– А я испугалась, услышав чей-то голос в подвале. Я думала, что совершенно одна.

– Извини, – произнес Гас, оглядываясь. – Там внизу не так уж много всего.

– И никакого подземелья сексуальных забав, – добавила я.

– А что, это предполагалось? – спросил он.

– Шади была полна надежд.

– Понимаю, – согласился он и после некоторого молчания продолжил: – Знаешь, тебе совсем не обязательно проходить через все это. Тебе не нужно проходить через все это, если ты не хочешь.

– Как-то странно продавать дом с пыльными инструментами и одной коробкой лампочек, – заметила я. – Это попадает в серую зону между полностью меблированным домом и пустой новостройкой. Кроме того, мне нужны деньги. Все должно быть продано. Это своего рода пожарная распродажа. В том смысле, что, если я не продам дом, мне останется только самой поджечь его и попытаться получить страховые деньги.

– Собственно, об этом я и пришел с тобой поговорить, – сказал Гас.

Я изумленно уставилась на него:

– Ты действительно собирался предложить мне сжечь дом? Ты тоже думал об этой афере со страховкой от пожара?

– Нет, я про картофельный салат, – сказал он. – Я должен был упомянуть, что абсолютно нет необходимости приносить что-либо на вечеринку Пит и Мэгги в честь четвертого июля. Более того, все, что ты принесешь, просто окажется под столом, который и так будет слишком забит всем, что приготовили тетушки. Или твое блюдо отправят в конце вечера домой вместе с тобой. Если ты попытаешься оставить его как добрый жест, то найдешь свой пакетик в своей же сумочке заплесневелым через три дня.

– Они обеспечат вечеринку всем необходимым? – спросила я.

– Да, абсолютно всем.

– Даже «белым русским»?

Гас кивнул.

– А как насчет денег? Должна ли я сделать взнос?

– Я сейчас кое-что понял, – сказал Гас. – Тебя никуда не приглашают.

– Но я определенно приглашена, – сказала я. – Они же не прогонят гостя с деньгами.

– Я, кажется, кое-что такое припоминаю. Тебе придется идти одной, без меня.

– Расслабься, – схватила я его за руку. – Я не буду говорить о деньгах.

Он ухмыльнулся и шагнул ближе ко мне, качая головой:

– Я и так никуда не поеду. Я приболел.

– Ты выживешь, – попыталась я его поддержать.

Моя рука все еще лежала на сгибе его руки, и его кожа горела под моими пальцами. Когда моя рука напряглась, он придвинулся ближе, снова качая головой. Спиной я наткнулась на холодные края подставки для инструментов, и его взгляд скользнул вниз по мне и обратно, оставляя за собой мурашки у меня на коже. Я притянула его ближе, и наши животы встретились. Я чувствовала, как все мое желание собралось у меня в животе и во всех местах, где мы касались друг друга.