– Так-то правильно, – подал голос Николай. – Прыгунов узнал, что ищут именно Прыгуна. Занервничал.

– Не знал, так и Олю бы не похитил, – горячо заметила Мария Сергеевна.

– Ну так и не выдал бы себя тем самым с головой. А с Олей все же хорошо закончилось. – Николай смутился и покраснел. Полина вдруг подумала, что он еще совсем юный, почти ребенок.

– А, кстати, я так и не поняла, – сказала она, чтобы отвлечь внимание от покрасневшего участкового, – а Лариса, – она мельком посмотрела на худенькую женщину в черном, сестру Никиты, и быстро добавила: – Я имею в виду, моя Лариса, та самая, которую я считала художницей, имеет отношение к Прыгуну или нет? Они из одной банды? И почему погиб тот парень на пляже, Дима? Он же тоже от наркотиков умер.

– Нет, – Никита покачал головой. – Это совсем другая история, не имеющая к Прыгуну никакого отношения.

Виктор Андреевич Шмаков по кличке Кулер авторитетом был немалым. Имея за спиной семь судимостей, он был поставлен смотрящим в одном из регионов в средней полосе России, не имеющем по причине малого размера своего коронованного вора в законе.

По статусу Виктор Андреевич ходил везде с двумя бравыми охранниками, бывшими спортсменами, ни разу не судимыми и не состоящими на учете у бдительных правоохранительных органов. Дел у него было довольно много, дань с сошек помельче он собирал исправно, разрешал небольшие конфликты, о более крупных докладывал «наверх», считался человеком справедливым, незлопамятным и отходчивым.

В Коктебель он приехал… отдыхать. Как оказалось, криминальным авторитетам тоже не чуждо ничто человеческое. Жить Кулер решил не в эпицентре туристического города, где было слишком много людей, а вместе с ними глаз и ушей, а на окраине, в новом, недавно построенном комфортабельном поселке, скрытом от излишне назойливых и любопытных за большим забором.

Вместе с собой на отдых он взял свою многолетнюю любовницу Ларису Комарову, женщину утонченную, изысканную и столь же красивую, как и взбалмошную. Подруга Кулера на весь родной город славилась дурным нравом. Закатывать истерики Шмакову она, конечно, не решалась, тот мог и в лоб дать, и выгнать, а это в планы девы-дивы вовсе не входило, но на охране и прислуге отрывалась она усердно.

Если к самому Шмакову на отдыхе было приставлено два телохранителя, то для присмотра за Ларисой вполне хватало одного. В этом качестве в Коктебель был отправлен Дмитрий Ширшин по кличке Шуршик. Естественно, что кандидатуру Шуршика утверждала сама Лариса, и идущему во всем у нее на поводу Кулеру даже в голову не могло прийти, что его дражайшая подруга уже несколько месяцев изменяет ему с каким-то там Шуршиком.

Первые дни отдыха все было нормально, но влюбленный Дима, сходивший с ума от ревности, когда его возлюбленная уединялась в спальне с щуплым, старым, некрасивым Кулером, зверел, терял бдительность и осторожность, хватал Ларису за руки, забрасывал сумасбродными сообщениями и умолял уехать вместе с ним, навсегда бросив престарелого Шмакова.

– Ты с ума сошел, – лениво тянула Лариса, которой почему-то нравилась горячность молодого парня. Так сильно ее еще никто никогда не любил. – И на что ты будешь меня содержать? Ты же понимаешь, что я – девушка дорогая.

– Работать пойду, – горячился Дима. – Брошу этих упырей, на завод устроюсь.

– Не смеши ты меня. – Она смеялась, вытягивала вперед свою тонкую, словно вылепленную прекрасным скульптором руку, на которой играли, отражая свет, дорогие красивые браслеты.

Лариса быстро поняла, что привезти с собой на курорт Шуршика было непростительной ошибкой. В городе, где Кулер бывал занят и наведывался к ней далеко не каждый день, молодой охранник был как нельзя кстати, и они отлично развлекались за спиной своего хозяина. Но здесь каждый день грозил бедой. И она произошла.

Кулер застал их целующимися. Он спал днем, а они сидели на летней веранде, пили холодное белое вино и целовались. Ларисе было так хорошо, что она совсем потеряла осторожность. Мстить ей Шмаков не стал. Даже из дома не выгнал, лениво сообщив, что она ему нравится и роль свою выполняет хорошо и исправно. А в качестве наказания он лишил ее новых драгоценностей, и все. А вот Диму следовало наказать со всей строгостью, чтобы остальным было неповадно зариться на хозяйское добро.

Его участь была предрешена. Опытным глазом Кулер сразу приметил, что в Коктебеле легко купить наркотики, поэтому отправил одного из своих телохранителей раздобыть огромную дозу, которую и ввели даже не сопротивляющемуся Диме. В тех кругах, где он вращался, за ошибки всегда платили жизнью. И он считал, что это вполне справедливое наказание за то, что он покусился на женщину Хозяина. Несколько дней, пока решалась его судьба, парень беспробудно пил. В этом состоянии он приходил смотреть на море, которое, казалось, дышало надеждой. Уже после смертельного укола он на автопилоте тоже пришел на берег, чтобы в последний раз взглянуть на море. Все остальное происходило на глазах всего пляжа.

– Так что с Прыгуном Шмаков знаком не был. Это уже точно установлено следствием, – закончил свой рассказ Никита.

– А за смерть Шуршика, то есть Димы, он что, не ответит? – воскликнула Полина.

– Так доказательств-то нет. Добропорядочный гражданин Шмаков находился тут на отдыхе вместе со своей подругой и своими друзьями. Один из них по собственной воле ввел себе слишком большую дозу героина и скончался от передоза. Наркотики – зло. Это все знают. Их пробовать – все равно что играть со смертью. Вон Шуршик и допробовался. Что тут криминального? – пожал плечами Никита. – На данный момент они уже наверняка подъезжают к родному городу, поскольку у правоохранительных органов нет к ним никаких вопросов.

– А с деньгами что делать?

– Передай маме Ширшина, как и пообещала сгоряча своей Ларисе, – Никита пожал плечами. – Кстати, никакая она не художница. Закончила когда-то кооперативный техникум да победила на городском конкурсе красоты. Там Шмаков ее и нашел. Она уже давно с ним отирается, лет восемь.

– Не завидую я ее жизни, – горько сказала Полина. – При такой внешности и настолько не самореализоваться в жизни. Сидеть наложницей у плюгавого бандита. Тьфу!

– Вспоминается «Место встречи изменить нельзя», – засмеялся вдруг Андрей. – Помните, там Шарапов говорит про гнилую сущность Ручечника, который себе в напарницы только красивых женщин выбирает. Мол, красивая могла бы составить счастье какому-нибудь приличному человеку, ученому, академику, а тут…

– Так и есть, – запальчиво воскликнула Полина, и Андрей согласно поднял руки вверх, сдаюсь, мол, не спорю.

– Все, други, вы как хотите, а я побежал. Нам на самолет скоро, – сказал он. – Будете у нас в Сибири, заезжайте в гости. Я вам такую охоту устрою, такую рыбалку, такими грибами-ягодами накормлю, что пальчики оближете.

– Бывай, Андрюха, – ответил Никита и крепко пожал протянутую ему руку. – И да, спасибо тебе, что подсобил.

– Да не за что, – широко улыбнулся он. – Полина, счастья тебе. Оля, больше не теряйся, хорошо?