– Гм, – я неловко кашлянула. – Так что, может, пойдем за водой?

– Нет. Это надо было делать сразу, на самом начале. А сейчас там такая куча-мала, что тебе и ребят поливать придется. Это во-первых.

Как это у Гошки получается, что он всегда прав? Действительно, плесни я сейчас ведро холодной воды, большая часть придется на Стрешнева и его подчиненных. Вряд ли они мне скажут за это «спасибо».

– А во-вторых что?

– Во-вторых, веселье и так заканчивается. Можно считать, наши победили, – Гошка помолчал, рассматривая товарищей, которым удалось, наконец, растащить девушек в стороны, и добавил: – Хотя и не без потерь.

Потери были не слишком существенными, но малоприятными: кроме царапин на щеке Кости, клок волос с головы Миши, надорванный рукав у Володи и целая горсть пуговиц, разлетевшихся по полу.

– Молчать! – рявкнул Володя так, что даже я съежилась. А Стрешнев продолжал бушевать, неведомым для меня образом сменив приятный баритон на грохочущий бас: – Не рассуждать! Не сметь! Выполнять приказание! Я вам покажу кузькину мать!

– Вот так и надо было действовать с самого начала, – удовлетворенно прокомментировал Гоша. – Ты только посмотри, какой эффект.

Эффект действительно был налицо. Марина испуганно прижалась к Мише и часто икала, прикрывая рот рукой, а Сантана снова присела на корточки, прикрывая голову ладонями. Странная привычка. Может, ее били в детстве?

– Миша! Увести свидетельницу!

Марина переступила с ноги на ногу, но не двинулась с места. Словно она внезапно забыла, как это делается – движение в заданном направлении. Впрочем, Миша тут же пришел ей на помощь, направляя и подталкивая к выходу. Не интересуясь больше ее судьбой, Володя повернулся к Сантане.

– Встать!

– В-в-а-а-а, – ответила Сантана.

Не часто, но мне приходилось видеть, как люди сползают по стене на пол. Но вот такого, чтобы ползти по стенке вверх, я ни разу еще не наблюдала. Сантана с этим гимнастическим фокусом справилась превосходно.

– Отвечать на вопросы!

Девушка снова издала протяжный звук – странное сочетание гласных – который, тем не менее, очень четко выражал ее полную готовность к сотрудничеству.

– Одним словом, наш пострел везде поспел, – докладывала я шефу через полтора часа. Гошка доверил это дело мне, а сам стащил у Баринова со стола чистый лист бумаги и начал рисовать крохотных чертиков, лишь изредка открывая рот, чтобы добавить пару слов.

– В том, что именно Александр Славченко снабдил Даму Икс колечком Котельниковой и фотографией, у меня, лично, сомнений нет. И если все наши предыдущие рассуждения верны, он с энтузиазмом, достойным лучшего применения, работал на нее, а следовательно, на Углянцева. Но одновременно крутил бизнес с Сантаной. Девица сильно нервничала по поводу законной супруги своего гражданского мужа – она, кстати, только так Котельникова и называла: мой гражданский муж. Ни разу не сбилась. Так вот, Сантана переживала из-за того, что развод Котельниковых забуксовал. Естественно, ей хотелось быть в курсе всех происходящих во вражеском лагере событий. Вот она и решила обзавестись в этом самом лагере лазутчиком. Кстати, теперь мы знаем, как Сантана узнала, что мы работаем на Елену Юрьевну. Помните, она позавчера утром к нам прибегала?

– Еще бы, – поморщился Баринов.

– Котельникова позвонила дочери в Москву и все, с подробностями, рассказала. А потом Марине позвонил Славченко и, естественно, она поделилась с милым семейными проблемами. А он, не задерживаясь, сообщил новости Сантане.

– И барышня, едва дождавшись утра, помчалась к нам, – пробормотал Гоша, старательно пририсовывая к голове чертика длинные, как у козы, витые рога.

Я кивнула и продолжила:

– Сегодня Сантана пришла, чтобы очередной раз обменять некоторую толику наличных на ценные сведения. То, что Саша погиб, стало для нее неприятной неожиданностью. По-моему, она совершенно растерялась.

– Она все к Володе приставала, спрашивала, что ей теперь делать, – Гоша закончил работу над одним чертиком и тут же начал рисовать следующего. Трудяга. – Стрешнев с нее подписку взял, о невыезде.

– Зачем так жестко? – удивился Баринов. – Разве были основания?

– Да какие там основания. По-моему, просто обозлился.

– Ну-ну. А что было потом?

Вопрос был задан мне, но я опустила глаза и промолчала.

– Потом Ритка открыла рот, и Володя вспомнил, что мы тоже в комнате, – охотно ответил вместо меня Гоша. – Ясное дело, нас тут же выгнали.

– Он бы и так вспомнил, – неубедительно возразила я. – А я хотела выяснить насчет ее связей с Углянцевым.

– Рощина, не пререкайся, – Гоша величественно, словно римский патриций, взмахнул рукой с зажатой между большим и указательным пальцем шариковой ручкой. – Есть время говорить, а есть – молчать и слушать. Как бы тебя научить различать?

– И что Сантана по поводу Углянцева сказала? – нашего практичного шефа Гошкины сентенции интересовали мало.

– Ничего. Я и вопрос не успела задать – только начала говорить, а Стрешнев обернулся, да как заорет! И выгнал.

– Не самый мудрый поступок, – покачал головой шеф. – Не ожидал я такого от Володи.

– Он в этот момент на всех баб на свете зол был. Ему в драчке рукав порвали и пару пуговиц просто с мясом выдрали. А тут еще Рита под горячую руку полезла. Какая после этого может быть мудрость?

– Ладно, это его проблемы, – подвел черту Баринов. – Продолжай Рита: что вы успели обнаружить в квартире?

– Кое-что обнаружили, – сразу оживилась я. – Но сначала небольшое лирическое отступление. Дело в том, что в квартире был страшный кавардак. Мы с Гошей к Славченко два дня назад заходили, и там все было нормально. Не идеальный, конечно, порядок, но и не бедлам. Нормальная жилая квартира. А сегодня… то ли те, кто его убили, искали что-то, то ли просто из вредности все вверх дном перевернули.

– Почему множественное число? – насторожился шеф. – Что-нибудь указывало на количество преступников?

– Нет, ничего такого… множественное число потому, что так неопределеннее получается.

Все как обычно. Я сказала нелепость, Гошка бестактно заржал, а милый, славный Александр Сергеевич мягко заметил:

– В такой ситуации, формулировка «неизвестный преступник» будет достаточно неопределенной. Продолжай.

– Да. О чем это я? Так вот… – а что вы хотите? Надо же мне собраться с мыслями! – Когда мы были у Славченко первый раз, у него на столе стоял компьютер и несколько коробок дисков – он явно что-то писал на болванки. А сегодня дисков не было. Делаем вывод: их унесли неизвестные преступники.

Я снова сбилась на множественное число, но Баринов не стал меня поправлять. Его интересовало другое.